Морально устала. Силы восстанавливаться не спешили, только уходили куда-то. Слушала детское радио, пока аккумулятор плеера не сел.
К вечеру совсем раскисла, только толчка не хватало. Толчок был в виде стиха, прочитанного второй день бухающим (у него отец умер) работником. Что-то из книги Стругацких, если правильно помню.
Я сижу в закутке, и меня не видно. Долго сдерживалась, а потом поняла, что лучше уж пореветь, тогда легче станет.
Работала и плакала. В конце проверила, все ли слёзы вытекли, и забила. Что-то эта эмоция в средство превращается, а не в переживание. И если увидите, что я реву и смеюсь, или ещё что-то попутно делаю - это нормально. Слёзы - тупо телесная функция, в душе я уже не расстроен.
Последние десять минут, пока сох мордан, ловила дрёмки. Это такие детёныши снов. Их фиг запомнишь, но когда дёргаешься, можно ухватить и утащить в память. Помню, про Стаффу с кем-то говорила, и во второй поймала Углика коленями - руки были заняты.