Сын тирана - часть 2 (1)

[Василисище]

ИСПОРЧЕННЫЙ РЕБЁНОК (ч.1)

Звон стекла отразился ужасом в душе Ната. Подросток даже не обратил внимания на боль, хотя предплечье и ноги резали острые осколки. Перед ним возвышался сервант, на который он налетел, запнувшись. Зря, зря он вообще зашёл в эту гостиную! Но хрустальные фигурки так манили…
Звук шагов заставил резко подняться, и из груди вырвался сдавленный стон. По одежде расползлись пятна крови, а мальчик буквально задыхался от осознания того, что сейчас ещё и отругают. Слава Праматери, что не король, и будь всё проклято, потому что это была походка матушки.
Эрменгарда выросла в дверях беспощадной скалой.
- Как ты… - она сама на миг задохнулась, а потом резко подалась вперёд и ухватила сына за шиворот. – Как ты посмел?
Нат окаменел настолько, что даже взгляда не опустил. Матушка не станет его бить, но это было даже хуже.
- Ты, маленький, мерзкий нахалёнок! – Она беспощадно встряхнула его, и порезы отозвались новым приступом боли. – Комок неудач! Я предупреждала, чтобы ты не шлялся, где вздумается? От тебя одни беды! А ну пошёл отсюда! Без сладкого на месяц оставлю!
Она грубо толкнула его к двери, и принц, не оглядываясь, бросился прочь. Ему даже удалось спуститься по лестнице, а вот потом он запнулся о собственную ногу и растянулся на ковре. Воздух прошил вскрик, мальчик буквально почувствовал, как сдвинулись под кожей осколки. А ведь Тризнов предупреждал, чтобы с этим делом поосторожней.
- Ваше Высочество! – Раздался обеспокоенный голос слуги, и затем – топот.
Дыхание перехватывало от боли, когда Нат попытался подняться. Перед глазами поплыли круги, а в голове плясала россыпь осколков. Чудовищные ощущения…
Мужчина уже подхватил его подмышки, чтобы поднять, но принц в отчаянной ярости оттолкнул руки слуги.
- Ос… оставьте меня!
Из груди уже рвался хрип. Нат кое-как выпрямился и упрямо пошёл вперёд. Раны саднило всё сильнее, и едва ввалившись в кабинет Тризнова, он со стоном осел на пол.
Врач действовал оперативно. Аккуратно уложил на кушетку, снял с пациента одежду и начал доставать осколки. А у Ната сердце билось, как сумасшедшее. Он лежал и тихо выл от безысходности. Теперь матушка никогда его не простит. Все надежды рухнули. Он ведь так старался быть хорошим. И вот это треклятое любопытство.
- Понимаю вашу скорбь, - вздохнул врач. – Но не волнуйтесь, на крышке гроба вы будете смотреться так, будто ничего не произошло.
- Блин, да я хочу в гроб! – Выкрикнул Нат и с силой ударил кулаком по кушетке.
Слово-паразит. Аристократам не пристало такие использовать, но сейчас это не имело значения.
- Чудненько. Когда хороним?
- Сейчас!
Из глаз покатились слёзы. Представить себе только такое: тебя сверху накрывают тяжёлой плитой, и ты остаёшься один в темноте и холоде. Навсегда. А уж как будешь задыхаться…
Он попытался не дышать, но быстро стало страшно. Пришлось выдохнуть, а вслед за этим – шмыгнуть носом, так там стало мокро.
- Я никому не нужен…
- Особенно мне, - Тризнов лукаво поднял бровь. – Снова матушка?
- Она меня ненавидит, - голос стал противным и дрожащим, но принц уже не мог остановиться. – Я сервант разбил… жизнь кончена…
Врач вздохнул, вынимая пинцетом очередной осколок. Теперь понятно, откуда они.
- Что такое сервант для…
- Я неудачник! – Крик оборвал доводы насчёт богатого папаши.
Это было заявление посерьёзнее. Во дворце уже давно перешёптывались, что младший принц страдает явным отсутствием везения. Говори – не говори, дело не менялось: что-нибудь сломает, да ещё сам покалечится. Недавно королева не выдержала и наняла психолога – да толку ноль, что и подтвердил сегодняшний инцидент.
- Пусть так, - произнёс Тризнов тихо. – Это не повод для ненависти. И наше с Амари отношение к вам не на жалости строится.
Когда он обрабатывал порезы перекисью, принц стиснул зубы и лишь шипел: снова появились силы не показывать слабость. Нат будто черствел, стремясь скрыть даже то, что ему плохо. Но сделать ничего было нельзя: с таким окружением давать слабину – смерти подобно.

***

Карандаш быстро скользил по бумаге, отражая на ней реальность. Вдохновляющая картина: крон-принц за учёбой. За спиной – тёмные дубовые панели, и льющийся сбоку свет весеннего солнца превращает волосы, отросшие до плеч, в золото. Успеть бы покрасить!
- Учитель понятнее объяснит.
Нат ляпнул, не подумав, и даже испугался, что Амари может с ним согласиться. Но брат только улыбнулся:
- Мне интересно.
- Снова вперёд ускачешь…
- Значит, помогу догнать.
И снова тишина. Младший принц устал успевать за братом в науках, и решил просто постигать то, что задают учителя. И порой сам себе казался дураком: только бумагу изводит, а Амари делом занят. Матушка любила это повторять.
При этих мыслях в душе вновь всколыхнулась злость.
- Может, хватит?
Амари вскинул взгляд.
- Что?
Младший принц нахмурился, глядя на набросок. Ну вот, перспектива не удалась.
- Что я делаю не так? Я не могу столько учиться! И рисую ужасно… ну вот зачем я вообще?
Планшет шлёпнулся на пол, лист спланировал следом. Амари обеспокоенно отложил книгу и подошёл. Руки опустились на плечи Ната, и мальчик увидел беспокойство в глазах крон-принца.
- Ты чего? Ты же хорошо рисуешь. Ещё несколько лет – станешь настоящим живописцем. И уж чего ты не должен, так это подражать мне.
- Матушка говорит другое, - младший принц отвёл взгляд.
Амари только вздохнул. Ему нечего было на это сказать. То, что Нату не нужно к ней прислушиваться, он пытался доказать, но братишка чересчур остро реагировал на её слова. Хотелось снова попросить её быть мягче, но, видимо, младший сын её сильно нервировал. И прекратить встречи нельзя: в одном дворце ведь живут, да и после того как брат покинул детскую, ему приходится обедать вместе с семьёй.
Жизнь в вечном напряжении, даже когда отца нет в резиденции. Как не свихнуться?
Нат запыхтел и порывисто обнял брата. Амари растерянно погладил его по голове.
- Ну хочешь, не буду учить. Давай в шахматы?
Мяч он благоразумно предлагать не стал. С годами Нат всё болезненней реагировал на напоминания о его неудачливости: он вечно себе что-то ломал.
- Не хочу… учи уже.
- Чтобы ты букой ходил? – Амари поднял голову брата и наткнулся на сумрачный взгляд. – На уроках научат.
- Но тебе нравится…
- А тебе нет!
- А тебе да! – Нат вскочил и принялся щипать брата.
Тот рассмеялся и начал отбиваться.
- А тебе нет, нет, нет!
- А тебе да-а-а!



Потасовка развеселила обоих, и под конец они уже хохотали. Нат запнулся, но брат быстро поставил его на ноги и взъерошил волосы.
- Глупый ты! Общество тем и хорошо, что все разные! Матушка этого просто не понимает.
Младший принц только тяжело вздохнул.
- Это безнадёжно.
- Но я тебя всегда поддержу!
- Вот иди и учи, чтобы потом помочь с заданиями!
- Точно?
- Я тебя ещё не дорисовал!
- Вижу своего братишку!
Амари подмигнул и вернулся на своё место, а Нат подобрал планшет и лист. Перспектива немедленно встала на место. Поднимая взгляд, чтобы сверить рисунок с оригиналом, Нат ловил на себе взгляд брата. И оба в этот момент улыбались.

***

- Ну же, Нат! Вставай!
Подросток пробурчал что-то невнятное – сам даже не понял, что – и зарылся поглубже под одеяло. Впрочем, в последнее пришлось сразу же вцепиться: Амари попытался сдёрнуть пуховое убежище.
- Нат, ну хватит вредничать! Вставай немедленно, опоздаем же! Хочешь голодным ходить?
- Не пойду никуда! Не пойду! Умру тут голодным! – Завопил младший принц, усиленно натягивая одеяло на себя. – Отколебись!
- Да где ты таких слов нахватался!
Воспользовавшись замешательством брата, Нат всё-таки выдернул край одеяла из его пальцев и снова накрылся с головой.
Амари прикусил губу, хотелось плакать от обиды. Брат уже который день был мрачным, и развеселить его удавалось ненадолго. Всё эти разговоры о невезении, о том, что Нат – неудачник. Братишка и сам начал так говорить, и старался лишний раз не двигаться с места, только бы не споткнуться, ничего себе не сломать. Потому что за этим закономерно последует выговор матушки. А уж про отца и говорить не надо.
Старший принц глубоко вздохнул, стараясь подавить горечь. Снова нужно утешать. Злости не было: он слишком любил брата, чтобы всерьёз начать ругаться. Амари обошёл кровать и сел рядом.
- Нат, ну… посмотри, какое за окном солнышко! Оно хочет тебя видеть, а ты прячешься.
- Я снова поломаюсь, - последовало приглушённое бурчание из-под одеяла.
Амари вздохнул. Частые травмы братишки тревожили его, но и оставаться в постели весь день не выход. Вчера попробовали – умудрился вывихнуть кисть. Сколько тогда было криков – но не от боли, а от разочарования в жизни. Нужно было срочно что-то придумать, что-то радостное. Но увы, сегодняшний день не сулил ничего выдающегося.
- Натушка, ну послушай, - Амари обхватил брата за плечи через одеяло. – Надо жить дальше, понимаешь? Нас горожане ждут. Детдомовцы. Аня твоя.
- Она не моя…
- Именно твоя. Подопечная. Ты ведь не какой-то рядовой гражданин, ты принц. Это важный пост, с нашими возможностями можно столько добра совершить! А если станешь лежать целыми днями, будешь болеть ещё больше, совсем ослабнешь. И ничего не сделаешь за свою жизнь.
Нат засопел.
- Нам нужно исправить хотя бы часть того, что творит отец, - Амари уставился в одну точку, и говорил это уже скорее себе.
С каждым днём старший принц всё больше понимал свою роль.
Братишка вдруг резко подскочил, и Амари крепко досталось по подбородку. Он охнул и упал на спину.
- Ой, прости! – Воскликнул Нат, выпутываясь из одеяла и нависая над ним. – Больно, да? Больно? Ну почему я такой неудачник…
На его глазах заблестели слёзы, и Амари испугался, что брат снова спрячется. Поэтому он ухватил Ната за грудки.
- Нет, одеяло мягкое, - он улыбнулся. – Давай умываться.
- Идём, - на сей раз младший смотрел решительно. – Пусть король больше не считает, что один тут всё решает!
Тонкая струна его души: ненависть к отцу. Задень, и изменится настроение.

Принцы уже год, как жили раздельно, каждый в своих покоях. Детская опустела, и её заперли за ненадобностью. Нату было очень обидно, что их комнаты так далеко друг от друга: разделены углом, и для неудачника путь порой был затруднительным. Он мог иногда не дойти, и вместо встречи с братом общался с Тризновым, пока тот обрабатывал порезы или накладывал гипс, а то и фиксирующую повязку на подвёрнутую ногу. Братьям пришлось договориться, что Амари будет приходить к Нату.
С тех пор общение с матушкой сократилось до минимума. Едва Нат покинул детскую – после того как отпраздновали тринадцатилетие – ему пришлось присоединяться к семье за обедом. Амари, уже два года как уходивший в столовую на завтрак, обед и ужин, объяснил братишке правила поведения, но вёл его вниз с опаской.
Несмотря на то, что прошёл уже год, Нат отчётливо помнил именно тот первый ужин с родителями. Едва войдя, он запнулся о порожек и растянулся на полу. Принц не видел выражения лица матери, зато всё существо пронизал громкий, издевательский хохот отца.
Амари тогда быстро поднял брата и проверил, всё ли в порядке. На удивление, младший принц ничего себе не сломал. А вот стул под ним развалился, едва мальчик сел.
Потом он умудрился порезаться ножом, когда делил запеканку, раза три подавиться и вывихнуть палец. Король просто заходился от смеха, грохая кулаком по столу так, что посуда подпрыгивала, и стал будто дружелюбнее. При взгляде на отца даже матушка смягчилась, и не так подозрительно посматривала на младшего сына.
«Шут» - вот как назвал тогда Ната король.

- Bonjour (доброе утро), - поприветствовал Амари, входя в столовую.
Нат повторил. Они с братом изучали второй язык, мурдийский*. Первым был андарийский**, родной язык королевы – матушка довольно активно поддерживала общение. В конце концов, это было всё, что осталось от её прошлого.
Королева кивнула на приветствие и спросила по-мурдийски, хорошо ли спалось Амари. Нат не придал этому значения: привык, что королева его игнорирует.
- Merci, bonne (спасибо, хорошо), - старший улыбнулся и зорко проследил, чтобы братишка не упал.
Когда они сели, колючий взгляд отца упал на младшего. Тот едва сдержался, чтобы не дёрнуться: что ещё придумает король?
- Le garсon, me servira (мальчишка, прислуживай мне)*** - он ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.
Амари побледнел, а Нат замер. Прислуживать отцу за завтраком, ему, неудачнику! Это сулило самые ужасные последствия. Старший принц попытался отговорить.
- Votre Majestе ... Je vais prendre sa place (Ваше Величество... я займу его место)…
Он даже сейчас не посмел отойти от правила общаться только на изучаемом языке. Однако отец даже не взглянул на него, сверля взглядом Ната. Голубые глаза отливали сталью.
- Dеpеchez-vous (живо)! – Рявкнул он.
Мальчик медленно поднялся, чувствуя, как всё тело пронизывает холод. Амари с состраданием взглянул на него и прикусил губу, матушка даже не изменилась в лице. По губам короля пробежала улыбка удовольствия.
Прислуживать! Если бы Нат не был напуган предстоящим, он бы вспыхнул от унижения. Тем не менее мальчик поклонился, стиснув зубы.
- Que voulez…vous (чего изволите)? – Выдавил он.
- Apportez le petit dеjeuner (неси завтрак).
Слуга. Как его понизили! Нат отвёл взгляд и направился к боковым дверям. И тут же столкнулся с сочувствующими взглядами наблюдающей за ним прислуги.
Мальчик запнулся, едва вышел из столовой, и его подхватили.
- Шутки плохи, - пробормотал кто-то.
- Держите. Я помогу, - молодая женщина вручила Нату поднос с тарелкой, накрытой высокой крышкой.
Принц только кивнул, шмыгнув носом и не глядя на служанку. Не поможет – отпрянет по первому предупреждению короля. Нат только мысленно попросил Праматерь, чтобы отец не сильно разозлился, если он что-то не так сделает. Лучше даже, если снова начнёт смеяться. Это не страшно и не больно. И даже не обидно, когда смеётся этот ужасный человек.
Первые шаги сопровождались замиранием сердца. Нат глядел себе под ноги, и услышал, как король грубо окликает Амари, чтобы тот не вертелся. Брат волновался, и эта безмолвная поддержка отозвалась теплом в душе. Скорее бы кончился этот завтрак! Даже есть расхотелось от волнения.
Чтобы утешить себя, принц попытался представить, что это столовая детдома. Там он иногда помогал разносить сухари: не беда, что спотыкался, полы всегда были чистыми.
- А ты куда с пустыми руками? – Рявкнул король, и Нат едва не выронил поднос.
Шаги служанки – принц только сейчас их заметил – стихли. А потом стали удаляться. Так Нат и думал, что она его покинет, только вдруг стало ужасно обидно. Но он продолжил шагать, повторив себе снова: «в этой жизни приходится рассчитывать только на себя».
Стол был уже близко. Ещё несколько шагов – и это мучение на время исчезнет! Меж тем к матушке и Амари подошли слуги и поставили перед ними тарелки. Нат зашагал быстрее: он успеет, невезение отступило!
Нога подвернулась. Вздох испуга – и время растянулось в вечность. Нат вдруг начал падать, поднос накренился. Тарелка медленно поехала вперёд. Казалось, её можно успеть перехватить. Но тело будто одеревенело, и принц мог только смотреть, чувствуя, как его снова пронизывает холод.
Грохот оборвал мучительное течение секунд, и принц оказался на полу. А потом мощный рывок дёрнул его вверх, и Нат буквально повис, поднятый за шиворот. Лицо короля перекосила злоба вперемешку с каким-то тайным удовлетворением. А по камзолу и брюкам стекала каша.
- Гадёныш. Ты заслуживаешь хорошей трёпки.
Сердце упало, в глазах потемнело. Нат не раз видел, как король начинал расправляться со слугами – но тогда Амари уводил братишку подальше, и продолжение они только слышали. Собственный опыт тоже был, и сейчас Нат думал, что его снова повалят на пол и начнут пинать. Всё тело напряглось, готовясь защищаться. А потом отец толкнул мальчика назад, и тот рухнул на спину. Король навис над ним, доставая из-за пояса плеть.
- Ваше Величество, прошу! – Амари резко вскочил с места и бросился братишке на помощь, но король отшвырнул его назад.
- А ну сидеть! Иначе тебе тоже достанется.
- Амари, сядь, - прозвучал голос королевы, в котором звенела сталь.
- Матушка, умоляю! Остановите короля!
- Это его дело.
Хлыст свистнул в воздухе. Нат инстинктивно прикрылся рукой, и воздух прошил громкий вскрик. Боли не было, и кричал не он… тогда кто?
Между отцом и Натом стоял Амари; он держался за руку, а по ткани рукава медленно расползалось кровавое пятно.
- Амари, нет! – Младший испуганно вскочил.
Отец ухватил старшего за волосы и отбросил за спину, после чего снова замахнулся. Растерянный Нат не успел отреагировать, и грудь прошила жгучая боль. Принца отбросило назад, и мальчик снова упал. Его догнал следующий удар.
- Матушка! Пустите! Ваше Величество, нет! Не надо! Умоляю! – Вопил где-то за спиной короля брат.
Нат и не думал, что подняться будет так тяжело. Он выставлял руки, пытаясь перехватить и выдернуть плеть, защищался ногами. В тело с каждым ударом впивалось всё больше жгучих полос, движения причиняли боль. Он не сразу понял, как глупо тут барахтаться, подобно жуку, и решился перекатиться. Рискнуть, получить больше ударов по незащищённым местам – но прекратить эту пытку.
Амари умолял, а Нат только кричал от боли. Подсознательно понимал: бессмысленно просить что-то у этого страшного человека. Унижение только доставляет ему радость. Значит – сцепить зубы и бороться. Отплатить ему той же монетой!
Ярость толкнула вверх, и Нат, уже ничего не соображая, ринулся на короля с кулаками.
- Мразь, ты за всё ответишь! За всё!
Амари ужасно не нравились ругательные словечки, которые Нат узнал, общаясь с горожанами. А младшему они нравились. Делали его таким… небрежно-распущенным, как старшие детдомовцы. Сейчас он мог плохим словом хлестнуть и отца – сделать хоть чуточку больно!
Кулак вонзился королю в живот, и тут же на голову мальчика обрушился страшный удар. Нат не удержался на ногах, и тут же очутился на полу. Тут же в его собственный живот ударился носок ботинка короля, и дыхание оборвалось. Снова пинки – по животу, по рёбрам, по губам. Очки снова где-то потерялись. Король сильно придавил сына к полу туфлёй и катнул, разворачивая лицом к потолку. Нат хрипел, пытаясь вдохнуть. На глазах выступили слёзы. Стон застрял где-то в горле, всё тело превратилось в сплошной комок боли. Свист хлыста, щелчок где-то в стороне.
- Дрянь, сопротивляться удумал, - голос плавал, будто став пираньей в океане, затопившем сознание. – Ничего, я из тебя выбью дурь.
Король тяжело дышал. Он убрал ногу, и Нат с ужасом принялся ждать очередного удара. Сил защищаться уже не осталось.
Но отец развернулся и направился прочь: видимо, ему прискучило размахивать плёткой. Свою потребность в чужой боли он уже удовлетворил.
Тут же к Нату со слезами подбежал Амари и упал на колени.
- Кто-нибудь! Позовите Тризнова! – Закричал он. – Умоляю, скорее!
Брат склонился над пострадавшим и сквозь слёзы тихо принялся бормотать слова утешения. А Нат судорожно глотал воздух, и с каждым вздохом тело отзывалось приступом боли.

Глаза Тризнова надо было видеть. Он привычно шутил о венках и чудесном уютном склепе, а вот смотрел так, словно избили его собственного сына. Столько ненависти к обидчику, столько боли за Ната. Столовая уже опустела, несколько слуг вышли посмотреть на последствия произошедшего. Стон раненого прерывался хрипом, когда врач задевал особенно саднящие места. Тризнов не рискнул нести его на руках, и послал Амари за носилками – только ему он мог доверить ключ от своего кабинета. Уж больно опасно было оставлять помещение открытым: кто-то мог перепутать лекарства или вовсе напиться их, чтобы свести счёты с жизнью.
Дожидаясь старшего принца, Тризнов оказал Нату первую помощь: протерев руки спиртом, вколол обезболивающее и начал снимать с него рубашку и брюки, пока не запеклась кровь.
Вскоре прибежал Амари, и они с врачом, положив Ната на носилки, понесли его прочь.
После этого младший принц провёл в палате две недели. Поначалу он был даже рад, что больше никого, кроме Тризнова и Амари, не увидит. Потом откровенно скучал, и едва смог подняться, как уговорил брата снова сбежать в город.

***

Встречали их уже не так настороженно, как в первый день – сказалось продолжительное общение на протяжении семи лет. При виде принцев многие улыбались и подходили за куском хлеба да расспросить, как поживают. Принцам уже выдавали карманные: матушка озаботилась, и уже не боясь отпускать повзрослевшего Амари, теперь следила, как он себя поведёт.
К сожалению, всех нищих даже на щедро отсыпаемые братьям монеты не накормишь. Но мальчики не сдавались: они могли сделать мир хоть чуточку лучше.
Как радостно и доверчиво подходили к Амари зажиточные люди, так даже нищие опасались Ната. Ведь если случайно заденешь, а он умудрится покалечиться – того и гляди, голова объявит независимость. Младшего принца поначалу такое отношение здорово обижало, но пришлось смириться, когда Амари объяснил: они же о тебе заботятся.
Тем не менее, и Нат не отставал от брата, раздавал купленную еду и утешал. Только в ответ получал неуверенную улыбку, поспешную благодарность – и тут же нищий отходил. Разве что дети ещё открыто улыбались.
Оставшуюся дорогу до детдома или обратно приходилось ловить на себе голодные взгляды тех, кому не смогли помочь, иногда полные оскорбления выкрики в спину. Младший принц поначалу огрызался, пока Амари не выдержал и не одёрнул.
- Веди себя с достоинством. Они это от безысходности.
- Обидно же!
- А кому не обидно? Ничего хорошего от такой ругани не будет, только выставишь себя глупцом.
Нат тогда ещё насупился и умолк. Он с детства впитал важное правило: принц выше других по статусу, и должен заслуживать почтения. А другие – почитать его. Потому-то, едва познакомившись с мальчишкой-дикарём Каштаном, Нат надавал тому хороших пинков: Каштан дразнился и вёл себя слишком фамильярно. Сейчас они друзья…

В детдоме наметилась большая стирка. Радостно разделяя с воспитанниками их дела – будь то игры или уборка – принцы тут же вызвались помочь. Нат не думал о том, что это занятие для прислуги: ему нравилось чувствовать себя на равных с ребятами, которые принимали его так открыто и дружелюбно. Воспитатели тоже не походили на няню и родителей, всегда приветливы и даже не выгоняли, когда гости задерживались на обед. Но здешняя еда принцам была не по нраву: сухари и пресная каша, подумать только! Поэтому они предпочитали уходить поесть домой. Хотелось бы принести детям что-нибудь вкусное, но сердце не выдерживало при виде нищих. Булочки разлетались раньше, чем принцы успевали дойти до детдома.
Стояла тёплая погода, и не нужно было ютиться в тесной прачечной. Принцы отдали очередную часть принесённых вещей, и, весело переглянувшись, встали рядом у корыта, вокруг которого уже собралось несколько старших.
- Ну, кто быстрее и чище?
- Я тебя обгоню!



Стоящая напротив Аня – ей недавно стукнуло четырнадцать, как и Нату – хихикнула, но когда младший принц закатал рукава, её лицо вытянулось. На коже темнели недавние шрамы.
- Ой, что случилось?
Только тут Нат сообразил, что наделал. Лицо залила краска стыда: ещё кто-то стал свидетелем его позора. Здравый смысл твердил, что всё равно никто не знает, отчего эти рубцы, но всё равно стало не по себе.
- Ничего, - буркнул мальчик, хмуро опустив взгляд, и схватив одну из вещей, начал с силой тереть её о ребристую доску.
Вода была тёплой: нагрели на плите, как обычно. В детдом горячая вода проведена не была, грелись у печек.
- Это король? – Осторожно спросил одногодка Кайл, пристроившийся напротив Амари.
Старший принц открыл было рот, чтобы перевести тему, но Нат огрызнулся:
- Тебе что за дело?
- Точно король…
Нижняя губа будто сама выпятилась от обиды. Разговор заставил заново вспомнить произошедшее на том злосчастном завтраке. Мерзкая улыбка отца, хлёсткие удары плети. Сила, которую невозможно побороть. Поведение такое, будто в красивую оболочку спрятался сгусток тьмы, который питается болью и страданиями.
И Нат хорош! Недавно прокрутив ситуацию в голове со стороны, увидев себя – такого же злобного, желающего мести зверёныша – принц почувствовал жгучий стыд. Но молча сносить удары он не мог, позволять отцу так себя вести и дальше – ни за что на свете! Но добился только того, что от себя же было противно.
- А вы повторили алфавит? – Разорвал паутину спутанных мыслей голос Амари.
- Да я тебе его сейчас расскажу, - отозвалась Аня.
Невольно подняв на неё глаза, Нат заметил сочувствующий взгляд Кайла. И снова уткнулся в стирку.
Солнце освещало город недолго: на него медленно наползали тёмные и пузатые тучи. Но дождь, как ни торопился, не успел достать своими колючками детей – те уже закончили стирку, и их позвали на тихий час.
- А вы почитаете нам сказку? – Спросила одна из младших девочек, когда дети с шумом перетекали через холл.
- Не сегодня, - отозвалась одна из воспитательниц.
- Так давайте я почитаю, - предложил Нат. – Всё равно мы не успеем вернуться домой до того как пойдёт дождь.
Предложение было принято. Братья разделились, так как Амари зачем-то позвали в кабинет директора, и Ната увлекли в актовый зал, который стал излюбленным местом многих на тихий час: можно было послушать, как воспитатель или кто-то из принцев читает.
Пока дети устраивались на принесённых одеялах, к Нату подошла Катя – девочка, старше его на год – и вручила большую, уже потрёпанную книгу сказок. И поблагодарила за то, что согласился читать, жестами: она была глухонемой. Мальчик кивнул и неуклюже ответил: «рад помочь». Узнав, что в детдоме есть дети с такими особенностями, он загорелся идеей выучить язык глухонемых. Интересно, да и казалось, будто сильнее вливаешься в коллектив.
Принц уселся на стул и полистал книгу. Очередь малышни: недавно он дочитал балладу о бравом рыцаре для старших. Однако помимо детишек от трёх до десяти сюда пришли послушать и воспитанники постарше. Всё лучше, чем скучать по комнатам.
- Давным-давно, в далёком королевстве, которым правил мудрый и справедливый король…
За окнами тихо зашелестел дождь. Принц углубился в чтение, дети притихли – правда, то и дело кто-то перешёптывался, но он уже не обращал на это внимания. Мыслями мальчик уже уносился в сказку, как и благодарные слушатели.
Лет в шесть Нат ещё не понимал, для чего вообще нужен глава государства. Имея живой пример перед глазами, мальчик считал, что король – это априори плохой человек, и лучше бы таких людей не было. И только потом стало ясно, что это Филипп I не заслуживает своего титула, и что монарх – это не враг, а отец народа.
Амари станет таким. Заботливым и чутким правителем. Эти мысли грели душу, дарили надежду на светлое будущее без тирана.
Нат едва добрался до середины сказки, когда вдруг захотелось в туалет. Мальчик поднял взгляд. Кто-то посапывал, другие внимательно смотрели на чтеца.
- Я сейчас вернусь, не шумите, - принц отложил книгу и поднялся.
- Проводить? – Спросил Кайл.
- Дойду.
Стыдно было за свою неуклюжесть, и не хотелось вечного присмотра. Будто не вырос из того возраста, когда нужна нянька. К тому же путь не казался таким уж сложным: Нат уже привык спускаться на первый этаж, крепко держась за перила. Не отвалятся же они, в конце концов.
Туалет мог быть получше, чем ряд узких кабинок с дырками в полу. Но приходилось довольствоваться имеющимися удобствами. Возвращаясь, он пересёкся взглядами с охранником. Тот улыбнулся в усы и поманил его пальцем. Заинтересовавшись, Нат подошёл.
- Я всё наблюдаю за вами, - надтреснутым голосом проговорил дед. – Люди с возрастом меняются, и не всегда в лучшую сторону. Вы с братом прямо расцветаете. Может быть, это часто говорят, но не сдавайтесь, как бы трудно ни было. Судьба страны в ваших руках.
Мальчик кивнул, душу будто тёплым одеялом укрыли.
- Я знаю. Амари станет великим правителем. Он такой мудрый.
- А вы – его первый помощник. Не забывайте этого.
И верно. От осознания этого факта Нат почувствовал, что и сам важен. Он даже выпрямился, будто крылья распахнул. А потом услышал позади шаги.
Мимо прошёл Костя – старше Ната на год, он вёл себя до ужаса нахально. Огрызался, хамил взрослым, и принцев ни во что не ставил. Костя попал в детдом недавно: поговаривали, что-то случилось с семьёй. Поначалу Нат пытался понять и подружиться, но встретил жёсткий отпор. Слово за слово, и они разругались, а при следующих встречах только обменивались неприязненными взглядами и молча расходились.
Сейчас Костя дымил неизвестно откуда взявшейся сигаретой и развязно вышагивал прямо к выходу. Подобную наглость стерпеть было трудно.
- Костя! – Сердито окликнул Нат. – Здесь нельзя курить! Куда пошёл? Тихий час ещё!
- Сам пошёл, - лениво отозвался подросток, прицепившись к слову, и толкнул дверь на улицу.
Принц рванул к нему и дёрнул за руку назад.
- А ну вернись! Отдай это!
Он попробовал отобрать сигарету, но Костя развернулся и перехватил его руки.
- Мальчики, не ссорьтесь, - охранник обеспокоенно встал.
- Отколебись, ущербный! – Выкрикнул Костя, обдавая Ната вонью дешёвого табака, и с силой оттолкнул его.
Принц упал на пол и увидел, как подросток скрывается за дверью. А в голове билось унизительное «ущербный». Разве он виноват, что часто калечится?
- Ваше Высочество, как вы? – Охранник поспешно подошёл, но принц вскочил, будто внутри пружина распрямилась.
Полыхая праведным гневом, он вылетел вслед за Костей под проливной дождь, и отыскал обидчика взглядом. Тот не спеша направлялся к калитке.
- А ну остановился! Хочешь отведать тумаков? – Заорал принц.
- Завидно, неудачник?
Это стало последней каплей. Глаза вновь застлала пелена ярости, и Нат бросился в атаку. Сквозь шум дождя он услышал, как охнул Костя, когда принц налетел на него, а потом оба плюхнулись в лужу.
- Ах ты дворцовая личинка! – Выплюнул воспитанник.
- Дымоход вонючий! – Выкрикнул в ответ принц, от души врезав противнику под рёбра.
Тот извернулся и ударил Ната по уху. В голове зазвенело, но тут же кулак принца угодил парню в нос.
В шум дождя вплелись крики ярости, противники не скупились на оскорбления и совершенно не обращали внимания на боль. Они выплёскивали скопившуюся злость друг на друга, и дрались, будто в живых должен был остаться лишь один. Подростки брали верх попеременно, катаясь по мокрой траве. А потом Ната кто-то ухватил за подмышки и резко сдёрнул с противника.
- Прекратите! – Ворвался в уши крик Амари.
К Косте уже подбежал охранник, сбоку замаячили детдомовцы. А распалённые дракой противники с удвоенной яростью начали рваться друг к другу.
- Я тебе башку сверну, ушлёпок! – Плевался Костя, подпрыгивая и дёргаясь, но дед держал его на удивление крепко.
- Я тебе покажу, кто ущербный! Ты у меня сейчас грязи наешься, дрянь!

Амари пропустил момент, когда началась драка, и безумно об этом пожалел. Но у него были дела, и дела взрослые. Директор и воспитательницы вызвали его на серьёзный разговор: принцы потихоньку помогали бедным, но в масштабах даже города это были жалкие потуги.
Сегодня Амари понял: он ещё недостаточно дорос до государственных дел. И узнав о другом пути помощи, загорелся идеей.
- Ваше Высочество, - сказал высокий, худощавый старик, директор детдома. – Финансы должны работать, а не разлетаться на сиюминутные потребности тех, кто успел отхватить кусок. Многие люди и без вас добывали себе хлеб – да, ели не каждый день. Вы сделали лучше, но совсем чуть-чуть. Я предлагаю помогать локально. Почему бы вам не нести все деньги сюда? На них при правильном использовании можно купить больше еды, и мы бы накормили больше бедняков.
- А ведь верно, - прикинул Амари. – Каша стоит дешевле булок. Но булки вкуснее…
Директор удивлённо поднял бровь.
- Но важнее накормить больше народу, - признал принц. – Спасибо, это дельный совет. Кажется, я ещё не умею распоряжаться деньгами.
- Пора бы, шестнадцать лет уже. Из детдома на заработки в семнадцать выходят.
Амари кивнул, решив расспросить матушку подробнее о денежном распределении.
Шагая по коридору к актовому залу, принц размышлял над тем, что сказал ему директор, и даже начал упражняться в уме, как извлечь побольше выгоды из имеющихся денег, потратить их с умом и пользой.
«Распоряжался бы я казной, - он мечтательно вздохнул. – Весь город бы накормил. И повкуснее, чем пресной кашей».
Внимание привлекло движение на улице. Амари повернул голову и в ужасе замер. Его братишка дрался с детдомовцем! Сердце болезненно сжалось: как Нат мог так поступить? Ладно родители, но это? И принц кинулся на улицу.
Его трясло. Амари очень боялся, что Нат станет похож на отца. А он и становился: неуравновешенный, вспыльчивый, не контролирующий собственный гнев. Хотелось плакать от бессилия. Тьма могла подавить в братишке яркий свет добра и любви, который он хранил в своём сердце.
Амари влетел в холл в тот момент, когда оттуда выбегал охранник. Через миг они вдвоём оказались на улице и моментально промокли. Позади раздались голоса детей, но принц уже не обратил на это внимания. Он быстро схватил братишку и попытался воззвать к его разуму.
Однако Нат был поглощён собственными обидами, и не слушал его, ругая противника такими словами, которые аристократу и знать-то не пристало.
- Прекрати! Прекрати, слышишь! – Заорал Амари, нервы сдавали.
Он пытался удержать извивающееся, тощее тело, а брат вопил, как бешеный:
- Скотина, ты даже общаться нормально не умеешь!
- А ты-то сейчас! – Одёрнул его старший принц.
- Пусти! Я его так отделаю, что дышать не сможет!
- Да я тебя сам отделаю! – Последовал яростный крик Кости. – Сволочь королевская! Все вы гниды, гнильё поганое! Чтоб вы провалились со своим дворцом! Дайте мне его прибить! Таких личинок нужно давить ещё в детстве! Нас больше, слышите? Больше!

Ближе к ужину из-за туч выглянуло холодное осеннее солнце. Капли дождя отозвались радостными бликами, и дети прилипли к окнам, собираясь вырваться на волю и поиграть снаружи. Только участники драки никак не могли забыть произошедшее. Драчунов погнали к врачу обрабатывать ссадины и царапины.
Противники были разделены потёртой шторкой, и друг о друге им напоминали тихие шипения от боли и вскрики. Снова было завязалась словесная перепалка, но её оборвал строгий окрик Амари, вошедшего в палату. Медсёстры, закончив, поспешили отойти: взгляд старшего принца был грозен, и стало ясно, что драчунам не поздоровится.
Резкий рывок – и занавеска отъехала. Нат и Костя бросили взгляды на Амари, который остановился перед ними, скрестив руки на груди. В его изумрудных глазах блестел лёд, и Нат вдруг замер, холодея. Никогда ещё брат так на него не смотрел.
- Что не поделили?
- Убирайтесь отсюда оба, - прошипел Костя. – Нам ваши подачки не нужны! Все вы твари, лишь бы других губить!
- Он… он же не слушал, - попытался оправдаться Нат.
А в груди уже разрасталось жгучее чувство вины. Проблема снова не решена. Появился ещё один враг, и где! В детдоме! К тому же принц снова повёл себя ужасно, и это после добрых слов охранника. Будто подвёл старика.
Всё наперекосяк. Может, матушка была права: лучше бы Ната не существовало.
- Что, - брат грозно навис над ними. – Если другие поступают плохо, и мы будем так же? Какой резон плодить злобу? Ты, Нат! Ты же принц, пример для подражания. А ведёшь себя как последний забияка. А ты, Костя! Ничего крутого в твоём поведении нет, не обольщайся. Подобный вызов смешон. Пока ты не научишься вести себя разумно, в тебе будут видеть только вздорного ребёнка.
- И пусть, - с вызовом ответил Костя.
- Смотри. Ты сам себя делаешь.
- Это ты не обольщайся. Вы создаёте себе врагов, и когда-нибудь пожалеете, что вообще на свет появились.
Их взгляды схлестнулись. Потом Амари развернулся спиной.
- Нат, идём. Вам обоим надо подумать и сделать выводы. Надеюсь, они будут правильными.

Братья ушли, когда кончился дождь. Они долго молчали, шагая по улице, и думали о произошедшем. Обоим хотелось выть от бессилия. Всё наперекосяк!
Первым не выдержал Нат. Он сунул руки в карманы куртки и уставился перед собой.
- Я… не буду перед ним извиняться.
Шагающий чуть впереди Амари даже не обернулся. Младший принц понимал, что своим упрямым высказыванием снова разозлит брата, но в груди засел тяжёлый ком упрямства. Он мог извиниться перед кем угодно, но не перед Костей. Этого вздорного мальчишку уже не переделать. И от осознания, что снова повёл себя не так, как надо, от внутреннего противоречия и последовавшей за этим боли хотелось сделать больно и Амари.
Но тот только сказал:
- Смотри сам. Ты уже взрослый, тебе решать, как поступить.
Нат замер, не веря своим ушам. Взрослый. И это после того как он опозорил честь принца?
- В четырнадцать ты уже сам способен понять, что правильно, что нет.
Амари не оглядывался, сердце разъедала жгучая боль. Он давал брату свободу. И если тот останется жесток, принц не знал, что предпримет. Может быть, переломает Нату ноги, только бы тот никуда не ходил. Не перенимал плохое у отца, не ссорился с другими. Окружение его губило. Может быть, обретя спокойствие, он снова станет послушным и добрым. А Амари постарается сохранить в нём свет всё то время, пока они будут вместе. Всю жизнь.
Нат оглянулся на детдом. Взрослый. Взрослые мудрее, они не поддаются злости – Амари был таким. Младший принц пытался на него равняться, но получалось просто ужасно. А тут дали свободу вместо того чтобы устроить нагоняй. Как Амари смотрел после драки!
Нат прикусил губу и взглянул на удаляющегося брата. Сегодня он причинил Амари немало хлопот. Но ведь ещё не всё потеряно. И эти его слова, сказанные Косте. Неужели новенький – простой выпендрёжник?
«А смог бы я сам кого-то воспитать? Показать, что в мире есть добро, и закрываться не стоит?».
Он бросился за братом, но тут же запнулся о собственную ногу и растянулся на земле. Шаги брата стихли, и принц поспешно сел, отводя взгляд. Только не сочувствие, лишь бы брат не обеспокоился! Нат сейчас этого не заслуживал.
А у Амари сердце ёкнуло, когда он услышал, как тихо охнул братишка. Обернувшись, он окинул быстрым взглядом Ната, но тот сел вполне бодро. А потом и поднялся, не глядя на него. Быть может, злился на то, как Амари его отчитал.
Так они и добрались до дворца: в молчании, обеспокоенные состоянием друг друга. И просто не в силах сказать друг другу хоть слово.

____________________________________________________________________
*Мурдийский – язык государства Мурд. Похож на земной французский. Царосский ближе к русскому.
**Андарийский – язык государства Андария, схожего с Англией.
***Простите за мой французский, я в языках не очень. Если видите откровенные ляпы, просьба сообщить, я исправлю.

@темы: пишу, Самый счастливый, Самый счастливый - фэнтези, Рисунки