Хорошо смеётся тот, у кого поехала крыша. ©
ГЛАВА 25.
ОДИНОЧЕСТВО
ОДИНОЧЕСТВО
Решившись отравить королеву, Рогнеда задумалась, как провернуть дело. Амари не должен был догадаться, кто свёл Эрменгарду в могилу. Короля теперь не обвинишь – он в коме мало что мог.
«Нужно придумать достоверную легенду… Так-то я уж смогу подлить яд. В прошлый раз Натрияхлоридий всё испортил, - она вздохнула, вспомнив, как монарх подскользнулся на бутылочке из-под яда и перевернул стол. Конечно, после этого ни один дурак не стал бы лакать с пола отравленный чай. – Ну ничего, теперь не помешает. Сначала мать отправлю в могилу, а потом и сыночка добью. И через день-два мы с Амари взойдём на престол!».
Она даже зажмурилась от удовольствия, представив себе эту картину. Но улыбка быстро померкла, как только мысли вернулись в прежнее русло.
«Если я скажу, куда пошла, а королева после этого умрёт, Амари обвинит меня… а потом и вовсе бросит! – Колдунья нервно нахмурилась. – Сказать, что иду развеяться? Нет, он всё равно меня заподозрит. Ушла, вернулась – а на следующий день померла его «мать». Сразу понятно, кто постарался. Надо как-то хитрее».
читать дальшеЗа окнами догорал день, скоро должны были принести ужин. Взгляд остановился на часах, и Рогнеда, оглядев себя, задумалась. В номере поселились две старые «кошёлки», и внезапное появление девочки, в которую она превратилась, вызовет много подозрений. Но сейчас снова превращаться наугад она не могла. Надо было помириться, а не то можно лишиться ужина – если любимый настолько обиделся, что не откликнется на стук.
Колдунья соскользнула с дивана и подошла к двери в спальню.
- Амари! – Детский кулачок дважды стукнул по белой створке, украшенной вензелем в виде побега вьюнка. – Ну ладно, прости. Я ведь волнуюсь, что твоя мать могла перейти на сторону Натрияхлоридия.
Она умолкла, прислушиваясь. Скрипнула кровать и раздались шаги. Колдунья сделала шаг назад, и дверь открылась. На девочку с личины дамы сурово взглянули глаза сумасшедшего.
- Моя мать не предательница. Она может притвориться послушной, но от меня никогда не отречётся!
- Если ты ей веришь, я тоже поверю, - Рогнеда примирительно подняла ладони. – Забудем?
Амари внимательно её оглядел. Взгляд смягчился, и собеседник, позволив выпрямленной спине чуть расслабиться, кивнул.
Когда принесли ужин, Рогнеда спряталась, а после вышла; сев за стол и взглянув на подобревшего сообщника, задумалась.
«Нужно как-то отсрочить смерть королевы. Два дня – не вариант, Амари знает о таких свойствах яда… более медленный не попросишь – только вызовешь подозрения».
Мысль скользнула от аптеки дальше, и девушка будто снова оказалась перед лавкой ворожеи. Вот кто не станет подозрительно коситься и думать о страже.
«Чего стоит легенда, о, скажем… коварной разлучнице? Бедная девушка хочет защитить свою любовь – кто откажет? Обычно такие дамочки приторговывают запрещёнными штучками».
Ночью девушка долго экспериментировала с личинами. Выходило, как обычно, плохо – то она становилась здоровенной бабой, то плюгавеньким мужичком, то вообще дедом у порога смерти.
А потом получилось. Глядя при мерцающем огоньке свечи на своё отражение в зеркале, колдунья видела там таинственную черноволосую прелестницу с притягательным взглядом и чувственными губами. Стройную фигурку облегало зелёное платье, а за спиной трепетали злополучные перепончатые крылышки.
Опрометью девушка бросилась записывать заклинание, не забывая проставлять ударения. Она нашла, как восстановить свой истинный облик!
Чуть позже Рогнеда снова начала превращения – сейчас ни к чему было "светиться". Её настоящий облик был прочно связан с покушением на монарха, и мелькнула мысль, как она поступит, когда воссядет на престол.
«Ничего, здесь тоже можно придумать байку, - тут же утешила себя колдунья. – Ведь я, как возлюбленная «опального принца», просто хотела восстановить справедливость. Люди поймут».
Окончательно успокоившись, она вновь прочла заклинание, чуть изменив ударения и представляя, что она – хрупкая блондинка.
Однако в зеркале в следующий же момент отразилась эффектная шатенка с пышными формами. Обрадовавшись, что теперь превращается в красавиц, Рогнеда записала и этот вариант заклинания. Но, конечно, на роль жертвы такая личина не годилась: кто захочет уходить от подобной леди?
Время близилось к полуночи. В зале тихо похрапывал Амари, не подозревая, что любимая затеяла недоброе.
Следующий облик вполне устроил колдунью. Худенькая девушка едва за девятнадцать, с тощей каштановой косичкой и симпатичным, но не очень красивым лицом. Так, на любителя. А платье всё то же – зелёное, со стразами, выложенными на груди сердечком.
- Ну действительно ревнивая девчонка, - усмехнулась Рогнеда, вертясь перед зеркалом.
Она записала заклинание и открыла ящик стола, куда положила крысиную шлейку. Затем, свернув листок, приколола булавкой к одному из ремешков.
Теперь оставалось только выскользнуть на улицу. Рогнеда покопалась в записях и нашла заклинание с пометкой «крыса».
Огонёк свечи дрогнул, на миг став совсем маленьким. Когда он, будто спохватившись, вспыхнул с новой силой, зеркало отразило лишь дверь.
Рогнеда могла бы включить ночник или лампу, но колдовать куда приятнее в таинственном полумраке. Сейчас она выскользнула в тихий зал и, неслышно перебирая лапками по мягкому ковру, просочилась под дверь.
В коридоре сонно светили лампы. Спеша к лестнице, колдунья услышала за стеной тихие голоса – кто-то ещё не спал.
Внизу скучал за стойкой администратор, листая журнал. Рогнеда осторожно прокралась мимо. Входная дверь примыкала к самому полу, и колдунья толкнула её
Мужчина поднял глаза на приоткрывшуюся и тут же захлопнувшуюся дверь, и снова опустил взгляд на статью.
***
Фонари освещали дорогу таинственным светом, приглушали сияние россыпи звёзд над головой. Рассовав шлейку и два листка с заклинаниями по карманам, Рогнеда шла по улице, уже не оглядываясь на оставшуюся позади гостиницу. Сейчас на её лице играла подвижная улыбка, то хитрая, то мечтательная. Девушка вздыхала, то и дело поднимая сцепленные кулаки к груди. До чего же она самой себе казалась изобретательной!
«А сколько коварства! – Она хихикнула. – Приехала ни с чем, а стану королевой! Как же скоро это будет! Прямо не терпится!».
Голову вновь наполнили восхитительные мысли, что родные были неправы, и она сама прекрасно добивается счастья. А о том, что она готовится убить живых людей со своими мечтами и планами, девушка постаралась забыть.
Набойки туфелек еле слышно цокали по брусчатке, ветер нёс запахи цветов. Вдали разбрехалась собака, ей тут же ответила другая. Мысли о личине, которая сейчас на Рогнеде, подтолкнули её на новое размышление.
«А ведь куда проще подменить королеву и короля. Мы с Амари превратились бы в них…».
Но это рассуждение быстро показалось глупым. Всю жизнь прятаться за чужими масками, не показывать народу своё истинное лицо и слышать чествование не себя – да кому же это придётся по душе!
«И Амари вряд ли согласится играть роль «брата». Он ведь уверен, что сам должен править. Нет, глупости всё это… я взойду на престол, как новая правительница. «Королева Рогнеда», как звучит! – Она даже приосанилась. – Грозное, говорящее имя. Но я не только советница, я ещё и оружие. Да чего там – мозг всей операции! Нет, после всего, что произошло, я заслуживаю высокого положения!».
Девушка не стала искать какую-то особенную лавку ворожеи, решив зайти в первую попавшуюся. И ею оказалось заведение той последней тётки, к кому колдунья обращалась в поисках работы.
«Теперь-то ты меня не узнаешь, старая корова», - издевательски усмехнулась Рогнеда и постучала по дубовой створке.
Та резко распахнулась. Девушка отпрянула и увидела перед собой в ореоле света массивную женскую фигуру. Рогнеда быстро взяла себя в руки и придала лицу тревожное и ранимое выражение.
- Здравствуйте…
Голос вполне натурально задрожал. Ворожея оглядела улицу и, схватив посетительницу за тонкое запястье, рывком втянула в домик. Мгновение – и гостья с размаху плюхнулась на стул.
- Ох, чую, недоброе ты задумала, девонька, - глубоким грудным голосом проговорила женщина, запирая дверь.
Сердце невольно дрогнуло, и Рогнеда испугалась, что толстуха всё знает. Однако конец предложения отпустил все страхи.
- По ночам к ворожее погадать не ходят.
- Ах, - снова вживаясь в роль серой мышки, Рогнеда прижала руку к груди. – Но я в таким отчаянии…
- Желаешь занять чужое место? – Женщина прошла мимо и плюхнулась напротив.
Теперь их разделял стол с хрустальным шаром на подставке. Вокруг терялись в полутьме шкафы с разнообразными склянками и книгами, а на столике у зеркала горели три свечи.
- Место в чужом сердце, - кивнула колдунья.
Её тень сбоку дёрнулась.
- Что же тебе нужно? Любовное зелье? – Маленькие глазки смотрели с одутловатого лица пристально, будто собеседница желала заглянуть в душу полуночной гостьи.
- Я не собираюсь его так неволить, - поспешила отказаться Рогнеда. – Он возьмёт меня в жёны, едва не станет соперницы!
Ворожея откинулась на спинку стула и свысока взглянула на девушку. Между толстых губ скользнул кончик языка. Она поднялась и отошла к шкафу.
- Твоя жизнь кардинально изменится, девонька. Может быть, подумаешь о другом пути для себя?
«Да что ты знаешь, - усмехнулась про себя колдунья. – Посмотрим, как ты запоёшь, когда я стану королевой! О, я жажду столь кардинальных перемен!».
- Нет пути назад… Он мне нужен.
Да. Трон ей был необходим до сладкой дрожи.
Стукнуло по столу донышко небольшой, с ладонь, бутылочки.
- Смотри, - ворожея нависла над Рогнедой массивной скалой. – Это не убьёт сразу. Или тебе нужно быстрое средство?
- Нет-нет, пойдёт.
Тонкая рука потянулась к склянке с ядом. Теперь обе – и женщина, и девушка – держали снадобье.
- Осторожно с этим... Опасайся врачей.
Рогнеда вскинула глаза.
- Её вылечат?
- Если хоть одна живая душа заподозрит, от чего стало плохо жертве.
- Как обезопасить предприятие?
Свечи мигнули, будто от любопытства позабыли гореть.
- Симптомы отравления такие же, как у простуды. Здесь не нужна проверка крови, чтобы открыть, в чём причина. Смотри, чтобы жертва не подхватила ещё какую болезнь, и дело в кармане.
- Сколько… понадобится времени, чтобы соперницы не стало?
Бутылочка холодила ладонь, не желая нагреваться от человеческого тепла. Мертвенный холод.
- Неделя.
Много. Но для того, чтобы скрыть следы, идеально. И Рогнеда кивнула.
- Как его использовать?
- Вылить в питьё. Хватит и чайной ложки. Держать можешь в любом месте, оно не портится.
- Сколько с меня?
- Молчание, - пальцы женщины разжались.
- Что? – Не поняла девушка, притягивая к себе бутылочку.
- Ты никому не скажешь, кто продал тебе это. Иначе смерть придёт и за тобой, где бы ты ни скрывалась, будь ты хоть царицей мира.
Рогнеда изогнула бровь, в душе посмеявшись. Ворожея боялась! Теперь она трепетала перед возможностью попасться, как когда-то и сама девушка! Как же глупо – продавать запретные препараты, а потом просить только молчать!
«А может, она чувствует, что я значимая фигура и могу её осчастливить или уничтожить? – Промелькнула самодовольная мысль. – Ну, мне же лучше».
- Хорошо, я буду молчать.
Она взяла бутылочку и встала. Склянка скользнула в карман.
Проводив посетительницу, толстуха снова заперла дверь и воссела на своё место. Задумчивый взгляд скользнул по помещению.
Колесо судьбы покатилось. Скоро всё должно было измениться, и маленькая дурочка не представляла, куда заведёт её начатое предприятие. Невезение короля против коварных планов колдуньи-недоучки – что окажется сильнее?
***
Прибор в очередной раз пискнул, отмечая, что сердце ещё бьётся. Эрменгарда вгляделась в бледное лицо сына – спокойное, будто и не было той боли, которую он испытал. Веснушки поблёкли, золотые волосы убраны под прозрачную шапочку. Испещренные старыми шрамами руки покоились на одеяле, под которое уходила связка проводов, из-под ключицы тянулась к штативу трубка катетера. Эрменгарда будто вернулась в прошлое и снова видела, как уходит из жизни Амари. Теперь она рисковала потерять и младшего сына.
Овладевшая королевой ярость, когда женщина узнала обо всех подробностях вчерашнего инцидента, теперь схлынула, оставив в душе щемящую тоску. Без Ната она останется совершенно одна среди давно знакомых, но совершенно чужих людей.
Он умирал седьмой раз в жизни, и многие подданные уже не верили, что это правда. А Эрменгарда сейчас боялась, что тонкая нить неудачливой жизни оборвётся. Хрупкий, точно ваза, и несгибаемый, как скала. Им она гордилась, за него многие опасались.
Снова отрывистый, бесстрастный писк прибора. Изящная ладонь легла на крепкую кисть Ната. Уже мужчина – совсем как отец, только куда сострадательнее и внимательнее к подданным.
- Солик…
Голос дрогнул. Давно она его так не называла.
– Не смей, слышишь? Ты должен жить. Подданные ждут, что ты найдёшь решение проблемы…
Она подняла встревоженный взгляд за окно, где темнела линия горизонта.
- Амари, не забирай его.
Прибор снова пискнул, словно пытаясь не дать тишине поглотить эту белую комнату. В соседнем помещении, где находился кабинет врача, стукнула об пол ручка. Тризнов делал очередную запись в третьем томе медицинской карты короля.
Эрменгарда снова опустила взгляд на лицо сына. Холод прошёл по телу, и она невольно сжала его руку сильнее. Многое ещё хотелось сказать. Но слова застряли в горле – а потом женщина поднялась и, не оборачиваясь, покинула палату.
Врач поднял глаза, когда она выходила в коридор.
В моменты тревоги за жизнь близкого существа невольно вспоминаются другие родственники. Душа тянется за поддержкой хоть к кому-нибудь.
Но вот уже долгих двадцать семь лет, с тех пор, как Эрменгарду выдали за Филиппа I, с её родины, Андарии, даже письма не пришло. Одно время королева писала родителям и сёстрам, но ответов так и не дождалась.
Пройдя в библиотеку, женщина отыскала на дальнем стеллаже большой фотоальбом. Небрежно расправив длинную юбку глухого платья, она опустилась на мягкий диванчик под окном. Заскрипела, раскрываясь, толстая обложка.
Эрменгарда не решилась больше надеть новый наряд – слишком красивый, слишком вычурный для нынешней тяжёлой ситуации. В старых, строгих платьях сейчас было куда комфортнее – будто спряталась в раковину подобно моллюску.
Сквозняк толкнул распахнутые тяжёлые шторы. С фотографий на женщину взглянули знакомые лица. Королевская семья Андарии.
Эрменгарде тогда было тринадцать лет – последний год с семьёй. Камиллу, старшую, готовили к вступлению на престол родной страны, а две средние, близняшки Пэгги и Маргарет, отправились в кругосветное путешествие. Настолько своевольные и упёртые, что отказались от замужества с правителями Мурда и Романской империи в пользу поиска своего места в жизни. Родители почти в отчаянии ухватились за возможность удачно выдать младшую. Но от Эрменгарды везде отказывались.
Когда, наконец, родители повезли младшую дочь на смотрины в Царос, рыжая красавица сразу приглянулась Филиппу I, уже правящему страной. Его владения не были захолустьем, к тому же у Цароса установились прочные добрососедские отношения со Страной Вечного Лета. Правители Андарии с лёгким сердцем отдали девочку правителю-самодуру и благополучно забыли о её существовании.
Что интересно, Эрменгарда никогда бы не пожаловалась, что родные плохо с ней обращаются. Отношения были ровными, о ней заботились, как полагается, и дали хорошее воспитание. Она и сама дала такое своим сыновьям. Её характер закалялся, когда она, не смея перечить, смотрела на казни, учиняемые супругом. Строгая и властная, с крепкими нервами и почти окаменевшим сердцем. И потому её удивляла мягкость Ната, его тревога за благополучие народа. Но, пожалуй, именно его компания не давала женщине полностью очерстветь. И, конечно, проснувшаяся лишь недавно любовь к сыну-недоразумению, бывшему до смерти Амари чем-то незначительным.
Все надежды на светлое будущее были возложены на старшего принца, Нат оказался уже лишним. Так вышло, что даже его регистрацией занялись не сразу. Мать оказалась втянута в государственные дела практически сразу после родов, а младшего принца оставили на попечение нянюшек, занимавшихся Амари. Старший, которому уже исполнилось два года, сразу же заинтересовался братишкой и пожелал играть только с ним. Прибывший нотариус ждал, пока кто-нибудь из царственных родителей даст малышу имя, чтобы вписать его в королевское генеалогическое древо.
Сейчас уже Эрменгарда смутно помнила, из-за чего разозлилась на мужа. Всё это вытеснило яркое воспоминание о ярости, о том, как хотелось ударить по надменному лицу Филиппа I. Не вовремя тогда к ней подошёл нотариус. Она не стала ругаться, глубоко спрятав обиду, и согласилась, что пора заняться вторым ребёнком.
Войдя в детскую, она велела нянечкам удалиться и приблизилась к кроватке, рядом с которой почтительно наклонил голову Амари. Младенец всхлипнул, оставшись без внимания, и расплакался. Нотариус опустился за стол и принялся раскладывать бумаги.
- Ну, что плачем? – Эрменгарда подняла второго сына с расшитых простыней. – Вот назову Плаксой, будешь знать.
Она в задумчивости покачала мальчика на руках. Перед глазами вновь предстал муж – как он ударил кулаком по столу, не желая слушать её спокойное замечание. Эрменгарда, если уж ей не дозволено было даже к родственникам съездить, хотя бы имела право пойти на торжество в честь дня рождения мужа. А он ни с того, ни с сего отказал. Дело усугублялось тем, что она видела, как он пристаёт к служанкам. И могла представить, как Филипп собрался развлекаться.
Малыш не унимался. Женщина раздражённо нахмурилась и поджала губы.
- Ух, солёная мордашка… Натрияхлоридий какой-то.
Горько и обидно. Ей захотелось бросить сына обратно и уйти, хлопнув дверью – а потом сделать что-то плохое. Душа металась, но женщина никак не могла отпустить обиду.
- Ваше Величество? – Осторожно напомнил о себе нотариус.
- Ах, так и назовите. Будет Натрияхлоридием.
Как же легко. Словно игрушку называешь. То, что у неё в руках, никогда не станет королём.
- Но, ваше величество, - опешил мужчина. – Таких имён… То есть, это довольно необычно… Тем более, принц…
- Второй принц, - отрезала женщина. – Записывайте и проваливайте!
Ребёнок перестал плакать. Из-под мокрых ресниц на неё удивлённо взглянули блестящие голубые глазки. Он будто понял, что сейчас произошло.
- Ну что… Солик, - она усмехнулась и, сделав пальцами «козу», шутливо погрозила малышу. – Теперь ты официальный член королевской семьи. Не опозорь её.
Какое же говорящее имя. Вся жизнь – сплошная боль и слёзы. Теперь она и рада бы всё исправить, но всех вассалов в одно время теперь сложно собрать, чтобы они принесли присягу переименованному владыке. На это тоже играло невезение монарха – то один заболевал, то лошадей второго сразил внезапный недуг, а новых купить не смог. Да и что теперь могло измениться? Нат теперь с такой особенностью до самой смерти – и Эрменгарда надеялась, что последняя наступит всё же нескоро.
Королева перелистывала альбом, вглядываясь в знакомые лица и не находя в них ответа, почему родные её бросили. Даже не поздравили с рождением принцев – будто знали, что всё окажется столь плохо. А если Нат умрёт, некому будет наследовать престол.
«Разве только из детдома взять малыша… - она тяжело вздохнула. – Кто из нас несчастлив, вопрос большой. Обоим горя хватило».
- Мама… сестрички, - она покачала головой. – Нельзя вот так… своих предавать.
Фотографии почти тридцатилетней давности не ответили. Мысль скользнула по оставленной палате; Эрменгарда, решительно захлопнув альбом, поднялась и швырнула его на сиденье.
Слуга, стоящий у библиотеки, вздрогнул, когда двери резко распахнулись.
- Пусть мадам Мадам организует мне чай в Янтарную гостиную, - приказала королева, выходя. – И пригласите туда же Тризнова.
***
Притаившаяся на подоконнике Рогнеда-крыса видела, как королева листает фотоальбом. И её потрясло то, что сказала Эрменгарда.
«Так она родственница королевы Камиллы? Хотя… почему нет, они же все правители».
Колдунья, опершись лапками о спинку диванчика, разглядывала фотографии. Будучи сама уроженкой Андарии, она знала о тамошнем правительстве, и даже что-то про отданную в Царос принцессу – но никогда не задумывалась, что мать короля и есть та самая девочка на общем потрете правящей семьи, отпечатанной в учебнике.
«Пожила – и хватит, - крыса поправила бутылочку в шлейке. – Ляжете с сыном в могилку рядышком, никто ни по кому плакать не будет. За вас порадоваться можно».
Совесть притихла, не решаясь больше высунуться. Рогнеда твёрдо решила, что её жертвы – всего лишь мешающие объекты. Не больше.
Когда королева резко поднялась и поспешила прочь, крыса шмыгнула вдоль стеллажей следом.
Она спустилась вслед за слугой на первый этаж. Там он договорился насчёт чая с экономкой. Крыса сменила проводника, и путём долгих перемещений наконец оказалась в янтарной гостиной.
Прошлое нахлынуло, едва она юркнула под кресло. Именно здесь Рогнеда пыталась отравить Натрияхлоридия. Не зная, какую чашку он возьмёт, колдунья вылила яд в обе. О, если бы король не перевернул тогда стол! Она и Амари уже стали здесь хозяевами, а не строили очередной план отравления.
Сегодня всё повторялось в точности. Рогнеда дождалась, пока комната опустеет, и взобралась на стол.
Две чашки. Налить отраву в каждую.
«И кто этот Тризнов? Фамилия-то какая говорящая… Ну, попадёт под горячую руку», - она пожала плечами, отвинчивая крышку с бутылочки.
Для отравы места оставалось немного. Крыса выдохнула и отважно принялась лакать горячий напиток, то и дело морщась.
Аромат трав окутал, забрался в ноздри, а по организму разлилось приятное тепло. Рогнеда причмокнула, отрываясь от чашки.
«Вот то же самое пить буду, - решила она и долила отравы. Потом принялась за вторую чашку.
Когда она, потяжелевшая и разомлевшая, скатилась на пол, за дверью раздались шаги.
«Приятно, - лениво подумала колдунья, заползая под кресло. – А сейчас будет приятнее вдвойне».
***
Небо за окном медленно укрывалось в одеяло туч. Тени расплылись, стремясь слиться и заполнить комнату.
- Тризнов, - королева откинулась на спинку кресла, держа на коленях блюдечко с чашкой. – Давайте начистоту. Каковы шансы короля выжить?
Врач сам взял чашку, думая об оставленном на попечение медиков Нате.
- Я бы сказал, как обычно. Но больше склоняюсь к тому, что он выкарабкается. При всём своём невезении он живуч, как предки.
- И больше ничем нельзя помочь?
- Увы. Нам остаётся только молиться и ждать, - Тризнов задумчиво кивнул и отхлебнул ароматный напиток.
Рука застыла. Мужчина причмокнул, а мозг усиленно заработал.
В чай было что-то добавлено. Странный привкус смешивался с молочной мягкостью трав и лёгкой горчинкой чайного листа. Эрменгарда, задумчиво глянув в окно, поднесла чашку к губам.
- Королева, не пейте!
Изумрудные глаза обратились на мужчину, женщина насторожилась. Будь на месте врача другой, она бы очень строго спросила, что человек себе позволяет. Но Тризнов – другое дело.
Горечь, раскатывающаяся крупинками по языку. Еле чувствуемый вкус. Врач нахмурился, отставляя чашку.
- Что такое? – Уточнила Эрменгарда.
- Кто готовил чай?
- Полагаю, Кочерыжкин.
Тризнов освободил блюдце и налил в него напиток из чайника.
В этой порции привкуса не чувствовалось. Мужчина поднялся.
- Во дворце крыса.
Женщина быстро отставила чашку.
- Отравлено?..
- Похоже на то. Я изучу, что сюда подмешали, - мужчина взял свой чай. – Вы не против, если я приступлю немедленно?
- Надеюсь, противоядие есть? Не хватало потерять такой самородок, как вы.
- Вот сейчас я это и узнаю.
***
Когда королева спросила у Тризнова, выживет ли король, Рогнеда насторожилась. А когда мужчина резко заявил, чтобы Эрменгарда не прикасалась к чаю, колдунья поняла, какую фатальную ошибку допустила. Ей ведь ясно сказали «опасайся врача». Ещё один яд насмарку, ещё один провал. О, как ей сейчас хотелось покусать мужчину! Останавливал только здравый смысл – ведь её могли поймать и убить. Хотя с таким крепким зверьком, каким стала она, сложно что-то сделать, но ведь рядом врач. Сделает укол – и прощай, юная жизнь.
- Гвардия! – Крикнула королева, выходя вслед за врачом. – Прочесать всё! Во дворце враги!
Рогнеда досадливо сплюнула и, рыча, бросилась прочь по коридорам.
«Я вас всех тут поотравляю!». - В ярости думала она.
Колдунья выскользнула на улицу и перебежками добралась до ворот, где шмыгнула между ног гвардейца и была такова. Во дворце поднимался переполох.
Как ни сильно возмущение, со временем оно слабеет. Топая по брусчатке, крыса взглянула на ситуацию под новым углом.
«Всех убивать слишком рискованно, а сколько подозрений будет! Но что же делать? Поставить новой целью Тризнова? Но он яд чует! Подстроить несчастный случай? Заманить в ловушку и попросить Амари избавиться от помехи?».
На пути попался мусорный бак. Рогнеда вытащила из шлейки бутылочку и разбила рядом.
«Если бы я как-то заставила королеву это выпить… Попросила поговорить со мной наедине…».
В голове рисовались картины, как она в образе служанки подносит Эрменгарде смертельный напиток.
«На работу во дворец устроиться, что ли?» - Думала она, спеша к отелю.
Перед глазами прокручивались события утра. Рыжая причёска совсем рядом и фигуры в фотоальбоме.
Крыса замерла, будто увидела кошку.
«Точно. - Молнией пронеслось в голове. – Кому легче всего втереться в доверие? Кто может контролировать, чтобы яд не вывели и отстранить врача от больной? – Она хихикнула и потёрла лапки в восторге от своей идеи. – Надо стать родственничками Эрменгарды!».
По небу прокатился раскат грома, начал накрапывать дождик. Рогнеда поспешила дальше.
***
- Где ты была?
Сумасшедший заподозрил неладное – девушка это поняла сразу же, едва вошла в номер. Перед дверью она вернула себе истинный облик – других не хотелось, и она решила, что может вознаградить себя за труды – но Амари этого, казалось, и не заметил.
- Гм, я…
Мозг лихорадочно заработал. Взгляд упал на столик, где дымился завтрак – яичница и булочки. Ну чем не романтичное свидание?
- Ты меня раскусил! Я искала подарок. Просто мы уже несколько дней вместе, - она без зазрения совести прыгнула вперёд и повисла на шее старой дамы. – Нужно это отметить по-особому!
Глаза Амари просияли, и он прижал девушку к себе.
- Я весь в нетерпении!
- Он будет чуть позже, - выкрутилась Рогнеда. – Я так проголодалась! Давай поедим.
Она тут же, высвободившись, изящно развернулась и, распахнув крылышки, опустилась в кресло. Сумасшедший сел напротив. Пододвинув к себе тарелку, девушка тут же принялась за еду.
«Но просто так родственниками не станешь, - вернулась она к рассуждениям о насущном. Душа трепетала в предвкушении чудесного воплощения плана в жизнь. – Надо узнать, какие они, какой характер – чтобы королева поверила нам. Вот только, чтобы проследить за ними, - она ответила на улыбку любимого. – Нужно отправиться на родину. Эй, вот и подарочек!».
- Амари,- прожевав, она кокетливо склонила голову набок. – Как ты смотришь, чтобы махнуть в Андарию?
- Зачем? – Изумился собеседник.
- Считай это романтическим путешествием. И у меня есть план, как оно поможет отобрать трон у Натрияхлоридия.
Глаза сумасшедшего заблестели интересом, он даже подался вперёд.
- Ну-ка?
В стёкла ударили капли дождя. По всему отелю начали зажигаться лампы, и лишь в одном номере царил уютный полумрак. Заговорщики обсуждали новый план.
И теперь Рогнеда желала, как и многие в Царосе, чтобы король выжил. Ведь иначе на трон воссядет королева.
«Да, тогда всё пойдёт прахом, - рассуждала девушка, допивая чай и глядя на довольную улыбку Амари. Дурачок и не подозревал, что, подобравшись в личинах родственников к Натрияхлоридию, они уничтожат не только короля. – Амари начнёт говорить ей, что он её сын, королева подумает, что её сестра - или мать, в кого я его превращу – свихнулась, и его снова упрячут в сумасшедший дом. Если узнаю о смерти монарха – попробую вернуться раньше Амари и уничтожить Эрменгарду!».
@темы: пишу, Самый счастливый - фэнтези
-
-
09.02.2016 в 17:31-
-
01.05.2017 в 01:48Хм, было любопытно узнать, откуда у короля такое имечко. А уж не мать ли его "наградила" этой неудачей-то? Ну, нечаянно. За счёт того, что была сама не в духе. Несчастная женщина вообще-то, грустно за неё...
-
-
01.05.2017 в 03:40-
-
01.05.2017 в 04:08Ещё?! Ну... что ж, буду знать и со временем доберусь.))
Чуть вообще Плаксой не назвали!
-
-
01.05.2017 в 04:12*там я невольно вспомнила, как у кое-какого моего персонажа было такое прозвище в одной AU в соавторстве* А что, персонаж часто страдал?
-
-
01.05.2017 в 05:29Часто, да. Страдал и плакал по любому поводу... Кому его жалко, а кому и смешно.
Я просто слишком уж люблю про такое сочинять.
Нет, подробностей не будет. Это не одной меня касается, не уверена, что имею право рассказывать, как бы ни хотелось. Могу только ссылку дать, где почитать, если вдруг заинтересует.