Просто вечер)

 KeySi, надеюсь, поднимет настроение)

@темы: пишу, Фанарты, Рисунки

---

20.11.2016 в 18:10

Пишет  dm_l:

Художникам и иллюстраторам. Три КОНКУРСА СКЕТЧЕЙ
До 24 ноября - конкурс скетчей на тему "Новый Год и Рождество". Победителю - возможность получить скетчбук со своей работой на обложке + участие в выставке: citycelebrity.ru/p/maxgoodz

До 1 декабря - конкурс интерьерных зарисовок. Победителю - бесплатное обучение на курсе "Визуализация интерьеров в 3ds Max+Corona Render" от Дмитрия Щуки: citycelebrity.ru/p/render

До 18 декабря - конкурс скетчей от интернет-магазина Dark Note. Победителю - возможность получить скетчбук со своей работой на обложке + сертификат на покупки в магазине: citycelebrity.ru/p/darknote

@темы: Разное

---

18.11.2016 в 14:11

Пишет  Strega del vento:

"ми-ми-ми, блеа!"

18.11.2016 в 14:00

Пишет  Веселый робот:

Советы сыну медика. Когда твой отец врач
- Послушай, сын, - сказал мне однажды батя, поднимая меня с пола и выковыривая очередную погремушку из моего слюнявого рта, - ты сын врача. По счастливому стечению обстоятельств, врач - это я, твой отец.

"Я учил и буду дальше учить тебя быть ипохондриком, боятся инфекций, бактерий, вирусов, хулиганов и распутных женщин. Но это не однажды спасёт жизнь тебе, твоим близким и тем самоубийцам, кому не повезёт оказаться с тобой в час икс. И вообще, хвати

...читать дальше (еще 5622 символов) >>

т валяться, тебе 17 лет, пора поступать в университет" - закончил он.
И я записал несколько советов отца, которые, возможно, пригодятся в жизни кому-то ещё.

1. Всё медицинское кунг-фу, которое ты освоишь, будет в тысячу раз хуже кунг-фу любого практикующего фельдшера. Поэтому на окрик "есть тут врач" отзывайся в последнюю очередь. "Сын медика" - это не медик. Твой прекардиальный удар ещё очень слаб, а прямой массаж сердца вовсе не такой прямой, как ты думаешь. Если человеку плохо, первое, что ты должен сделать - не сделать ещё хуже.

2. Всё, что плохо лежит зимой, даже если не сильно похоже на человека и дурно пахнет, не заслуживает того, чтобы умереть, как минимум, от переохлаждения. Любой лежащий человек - не всегда павший от борьбы с алкоголем. Иногда, чтобы спасти человека, достаточно позвонить в милицию. Никогда не проходи мимо лежащих людей.

3. У тебя в жизни будут моменты, когда нужно будет выпить лекарство в темноте. Да, ты знаешь, что упаковка с аспирином лежала всегда здесь. Да, ты нащупал эти привычные таблетки в блистере. В итоге ты махом заглатываешь горсть слабительного и до утра веселишь жену и детей. А вообще, сын, тысячи людей каждый год умирают от неправильно подобранных медикаментов. Всегда, всегда читай, что ты пьешь и смотри срок годности!

4. Да я знаю, что ты хотел стать врачом, потому что тебе нравился запах моего халата. Но врач - очень опасная профессия. Каждый день я осматриваю в среднем 20 пациентов, из которых, к примеру, 10 - оэрзэшники, 5 - тубики, остальные - гриппозники. Прикольные клички для друзей, согласен, но подожди: я бы мог болеть 365 дней в году, но не болею. Знаешь почему? Потому что не мёрзну! Первое, что нужно чтобы заболеть, сын, - замёрзнуть. Поэтому, даже в этот июньский вечер надень шапку сейчас же! Кстати, ты не станешь врачом, потому что этому миру нужны экономисты. Мама не может ошибаться.

5. Ты говоришь, что ты взрослый и не пьянеешь от бутылки водки, выпитой без закуски, на жаре и из пластмассовой мыльницы. Согласен, наша порода. Но если ты выпил, зачем ты тянешься к сигарете? Выбери одно, сын: либо алкоголь, либо табак. Ты силен в выпивке, но ты же не дебил, правда? Зачем ты высунул язык и смотришь в разные стороны?

6. Представь, сын, началась война, например, с США. Ловко уворачиваясь от пуль, ты в компании своей спецроты ДШБ штурмуешь последний оплот американцев, засевших в Белом доме. И вдруг твой ротный падает и кричит тебе: "Лейтенант! Рота в твоём подчинении - не могу больше, болит плечо!" Твой беглый осмотр показывает, что никаких физических повреждений у командира нет. Что ты думаешь? Что значит "вывих" или "перелом"? Совсем необязательно! Это, сынок, сердце. Сердце - самый хитрый орган, после мозга и полового члена. Сердце может болеть и в плече, и на заднице. Никогда не исключай сердечную боль.

7. Предположим, твой друг с утра пришёл не совсем в себе. Лежит на столе, характерно обнимая свою брюшную полость и издавая жалобные звуки. Ты, конечно, подозреваешь пищевое отравление и начинаешь участливо интересоваться, какие продукты и какой свежести участвовали в приемах пищи за минувшие сутки, проверяешь температуру, перкуссируешь живот на предмет вздутия и всеми другими способами пытаешься показаться умным. И поступишь неправильно, ведь первый вопрос, который ты должен задать - удаляли ли твоему другу аппендикс. Невовремя обнаруженный лопнувший аппендикс вызывает перитонит. А это может означать, что скоро в списке твоих друзей появится вакансия. А-хаха! Ладно, не обращай внимания, профессиональный юмор.

8. Ты достаточно взрослый и нам пора поговорить о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Вот смотри, летит самец бабочки. Нормальный, целеустремленный парень, отличник, спортсмен, прям как ты, сын. И вот летит бабочка в короткой юбке. "Ха-ха-ха" - манерно смеётся она и этот отличный парняга улетает с ней в бутон этого цветка. Там у них происходит то, что ты смотришь обычно по видику, когда нас с мамой нет. И тут парень вспоминает, что забыл надеть на хоботок...., или что там у них..., "костюм ОЗК". Итак, сын, первое, что должен сделать самец бабочки - тут же пописять. Да, прям хоть перед этой бабочкой; есть высокая вероятность, что в процессе мочеиспускания вся зараза смоется. Потом самец должен помыть хоботок, или что у него там... Чёрт, да я - врач, а не энтомолог!

9. Итак, сын, представим, что самца бабочки всё-таки не спасли экстренные меры из предыдущего пункта. Седовласый бабочка-отец этого незадачливого насекомого ухмыляется и говорит: "А ведь я говорил тебе - носи костюм для красноармейца". И по симптоматике (резь при мочеиспускании, желтые выделения в трусах, грустный взгляд) определяет, что у тебя, тьфу, у его сына, допустим, гонорея. Даёт ему лекарство, к примеру, курсовой блистер "Ципролет-500". "Пропей весь курс!" - назидает бабочка-отец. А сын читает в аннотации: "Гонорея - однократный прием 500 мг". - Ага, - говорит он и прерывает прием препарата, едва его начав. Спустя полгода это насекомое сляжет с тяжелейшей формой гриппа, потому что обычные лекарства ему не помогут. Если начал пить антибиотик, пропивай полный курс, сын!

10. В жизни бывают как светлые дни, так и темные, сын. Вот как пиво, которое ты тайком пьешь с друзьями. Твоя дорога только начинается, впереди ждут самые разные события. Конечно, мы с мамой ждём от тебя внуков, но прежде чем найти ту, единственную и неповторимую, ты, скорее всего, несколько раз ошибешься. Так вот запомни, сынок: мужчине бывает плохо только 3 месяца. Если плохо после 3-х месяцев, мужчина должен поступить либо в наркологию, либо в театральный.

Будь мужиком, сын медика.

@темы: Ржач

---

Сын тирана

Собственно рассказ о взрослении принцев) Тапки и пряники очень даже принимаются)

АННОТАЦИЯ

Страшно, когда король – тиран и самодур. В такой ситуации неважно, раб ты или принц, и иногда смерть желаннее жизни в страхе. Но порой даже в самом запуганном и нелюбимом ребёнке просыпается смелость, чтобы дать отпор. И уже находясь на грани между пониманием и лютой ненавистью, как не стать похожим на отца, сохранить в себе самоотверженность и любовь к истерзанной стране? И как понять, кто ты есть, если всю жизнь ощущал себя лишь придатком к родному брату, единственной надежде простых людей?

Рассказ к книге «Реформа королей» (ailonve.diary.ru/p205698568.htm). Взросление Ната и Амари.
П.С. Можно читать отдельным произведением (всё объяснено), но для более целостного восприятия мира рекомендую вначале прочитать роман.

Рассказ на Прозе
Рассказ на ЛитЭре (здесь можно "лайкнуть")

Читать на Дайри

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5



...

запись создана: 14.11.2016 в 21:45

@темы: пишу, Самый счастливый, Самый счастливый - фэнтези, Рисунки

---

15.11.2016 в 18:34

Пишет  helena-eva:

Откуда ваши грабли: как сознание влияет на реальность с научной точки зрения

Ключевое открытие, сделанное Джо Диспензой (Joe Dispenza), заключается в том, что мозг не отличает физические переживания от душевных. Грубо говоря, клетки «серого вещества» абсолютно не отличают реальное, т.е. материальное, от воображаемого, т.е. от мыслей!

Доктор Джо Диспенза (Joe Dispenza) стал одним из первых, кто начал исследовать влияние сознания на реальность с научной точки зрения. Его теория взаимосвязи между материей и сознанием принесла ему мировую известность после выхода документального фильма «Мы знаем, что делает сигнал».

Мало кто знает, что исследования доктора в области сознания и нейрофизиологии начались с трагического опыта. После того, как Джо Диспенза был сбит машиной, врачи предложили ему скрепить поврежденные позвонки с помощью импланта, который впоследствии мог привести к пожизненным болям. Только так, по мнению врачей, он смог бы снова ходить.

Но Диспенза решил бросить вывоз традиционной медицине и восстановить свое здоровье с помощью силы мысли. Всего через 9 месяцев терапии Диспенза снова мог ходить. Это и послужило толчком к исследованию возможностей сознания.

Первым шагом на этом пути стало общение с людьми, пережившими опыт «спонтанной ремиссии». Это спонтанное и невозможное с точки зрения врачей исцеление человека от тяжелого заболевания без применения традиционного лечения. В ходе опроса Диспенза выяснил, что все люди, прошедшие через подобный опыт, были убеждены в том, что мысль первична по отношению к материи и может исцелять любые заболевания.

Нейронные сети

Теория доктора Диспензы утверждает, что каждый раз, переживая какой-либо опыт, мы «активируем» огромное количество нейронов в нашем мозге, которые в свою очередь влияют на наше физическое состояние.

Именно феноменальная сила сознания, благодаря способности к концентрации, создает так называемые синаптические связи – связи между нейронами. Повторяющиеся переживания (ситуации, мысли, чувства) создают устойчивые нейронные связи, называемые нейронными сетями. Каждая сеть является, по сути, определенным воспоминанием, на основе которого наше тело в будущем реагирует на похожие объекты и ситуации.

Согласно Диспензе, все наше прошлое «записано» в нейросетях мозга, которые формируют то, как мы воспринимаем и ощущаем мир в целом и его конкретные объекты в частности. Таким образом, нам лишь кажется, что наши реакции спонтанны. На самом деле, большинство из них запрограммировано устойчивыми нейронными связями. Каждый объект (стимул) активирует ту или иную нейронную сеть, которая в свою очередь вызывает набор определенных химических реакций в организме.

Эти химические реакции заставляют нас действовать или чувствовать себя определенным образом – бежать или застывать на месте, радоваться или огорчаться, возбуждаться или впадать в апатию и т.д. Все наши эмоциональные реакции – не более чем результат химических процессов, обусловленных сложившимися нейросетями, и основываются они на прошлом опыте. Другими словами, в 99% случаев мы воспринимаем реальность не такой, какая она есть, а интерпретируем ее на основе готовых образов из прошлого.

Основное правило нейрофизиологии звучит так: нервы, которые используются вместе, соединяются. Это значит, что нейросети образуются в результате повторения и закрепления опыта. Если же опыт долгое время не воспроизводится, то нейросети распадаются. Таким образом, привычка образуется в результате регулярного «нажимания» кнопки одной и той же нейросети. Так формируются автоматические реакции и условные рефлексы – вы еще не успели подумать и осознать, что происходит, а ваше тело уже реагирует определенным образом.



Сила внимания

Только вдумайтесь: наш характер, наши привычки, наша личность являются всего лишь набором устойчивых нейросетей, которые мы в любой момент можем ослабить или укрепить благодаря осознанному восприятию действительности! Концентрируя внимание осознанно и выборочно на том, чего мы хотим достичь, мы создаем новые нейронные сети.

Раньше ученые считали, что мозг является статичным, но исследования нейрофизиологов показывают, что абсолютно каждый малейший опыт производит в нем тысячи и миллионы нейронных изменений, которые отражаются на организме в целом. В своей книге «Эволюция нашего мозга, наука изменять наше сознание» Джо Диспенза задает логичный вопрос: если мы будем с помощью нашего мышления вызывать в организме определенные негативные состояния, то не станет ли в итоге это аномальное состояние нормой?

Диспенза провел специальный эксперимент для подтверждения возможностей нашего сознания.

Люди из одной группы в течение часа ежедневно нажимали на пружинистый механизм одним и тем же пальцем. Люди из другой группы должны были только представлять, что нажимают. В результате пальцы людей из первой группы окрепли на 30%, а из второй – на 22%. Такое влияние чисто мысленной практики на физические параметры – результат работы нейронных сетей. Так Джо Диспенза доказал, что для мозга и нейронов нет никакой разницы между реальным и мысленным опытом. А значит, если мы уделяем внимание негативным мыслям, наш мозг воспринимает их как реальность и вызывает соответствующие изменения в теле. Например, болезнь, страх, депрессию, всплеск агрессии и т.д.



Откуда грабли?
Еще один вывод из исследований Диспензы касается наших эмоций. Устойчивые нейронные сети формируют неосознанные паттерны эмоционального поведения, т.е. склонность к тем или иным формам эмоционального реагирования. В свою очередь, это ведет к повторяющемуся опыту в жизни.

Мы наступаем на одни и те же грабли только потому, что не осознаем причины их появления! А причина проста – каждая эмоция «ощущается» вследствие выброса в тело определенного набора химических веществ, и наш организм просто становится в некотором роде «зависим» от этих химических сочетаний. Осознав эту зависимость именно как физиологическую зависимость от химических веществ, мы можем от нее избавиться.

Необходим только сознательный подход.

Сегодня посмотрела лекцию Джо Диспенза «Сломай привычку быть собой» и подумалось: «Таким ученым золотые памятники надо ставить...» Биохимик, нейрофизиолог, нейропсихолог, хиропрактик, отец троих детей (двое из которых по инициативе Диспензы родились под водой, хотя 23 года назад в США этот способ считался полным сумасшествием) и очень обаятельный в общении человек. Лекции читает с таким искрометным юмором, о нейрофизиологии говорит настолько простым и понятным языком — настоящий энтузиаст от науки, просвещающий обычных людей, щедро делясь своим 20-летним научным опытом.

В своих объяснениях он активно использует последние достижения квантовой физики и говорит об уже наступившем времени, когда людям сейчас мало просто узнать о чем-то, но теперь они обязаны применять свои знания на практике:

«Зачем ждать какого-то особого момента или начала нового года для того, чтобы начать кардинально менять свое мышление и жизнь к лучшему? Просто начинайте это делать прямо сейчас: перестаньте проявлять часто повторяющиеся ежедневные негативные моменты поведения, от которых хотите избавиться, например, скажите себе утром :»Сегодня я проживу день, никого не осуждая» или «Сегодня я не буду ныть и жаловаться на все подряд» или «Не буду сегодня раздражаться»....

Старайтесь делать что-то в другом порядке, например, если сначала умывались, а потом чистили зубы, сделайте наоборот. Или возьмите и простите кого-нибудь. Просто так. Ломайте привычные конструкции!!! И вы почувствуете необычные и очень приятные ощущения, вам понравится, уж не говоря о тех глобальных процессах в своем теле и сознании, которые вы этим запустите! Начните привыкать размышлять о себе и беседовать с собой, как с лучшим другом.

Изменение мышления приводит к глубоким изменениям и в физическом теле. Если человек взял и задумался, беспристрастно посмотрев на себя со стороны:

«Кто я?
Почему мне плохо?
Почему я живу так, как не хочу?
Что мне нужно в себе изменить?
Что именно мне мешает?
От чего я хочу избавиться?» и т.д. и почувствовал острое желание не реагировать, как прежде, или не делать чего-то, как прежде,- это значит, что он прошел через процесс «осознания».

Это внутренняя эволюция. В этот момент он совершил скачок. Соответственно личность начинает меняться, а новой личности нужно новое тело.

Так происходят спонтанные исцеления: с новым сознанием болезнь больше не может оставаться в теле, т.к. меняется вся биохимия организма (мы меняем мысли, а от этого меняется набор химических элементов, участвующих в процессах, наша внутренняя среда становится токсичной для болезни), и человек выздоравливает.

Зависимое поведение (т.е. аддикцию к чему угодно: от видеоигр до раздражительности) можно определить очень легко: это то, что вам трудно остановить, когда вы хотите.

Если не можете отлипнуть от компьютера и проверяете свою страницу в соцсети каждые 5 минут, или понимаете, например, что раздражительность мешает вашим отношениям, но не можете перестать раздражаться, — знайте, что у вас зависимость не только на ментальном уровне, но и на биохимическом (ваше тело требует вброса гормонов, отвечающих за данное состояние).

Научно доказано, что действие химических элементов длится период от 30 секунд до 2 минут, и если вы продолжаете испытывать то или иное состояние дольше, знайте, что все остальное время вы искусственно поддерживаете его в себе, мыслями провоцируя цикличное возбуждение нейросети и повторный выброс нежелательных гормонов, вызывающих негативные эмоции, т.е. вы сами поддерживаете в себе это состояние!

По большому счету, вы добровольно выбираете свое самочувствие. Лучший совет для таких ситуаций — научитесь переключать свое внимание на что-то другое: природа, спорт, просмотр комедии, да что угодно, способное отвлечь и переключить вас. Резкая перефокусировка внимания позволит ослабить и «потушить» действие гормонов, отвечающих на негативное состояние. Эта способность называется нейропластичностью.

И чем лучше вы разовьете в себе это качество, тем легче вам будет управлять своими реакциями, что, по цепочке, приведет к огромному множеству изменений в вашем восприятии внешнего мира и внутреннему состоянию. Данный процесс и называется эволюцией.

Потому что новые мысли приводят к новому выбору, новый выбор ведет к новому поведению, новое поведение ведет к новому опыту, новый опыт ведет к новым эмоциям, которые, вместе с новой информацией из окружающего мира, начинают менять ваши гены эпигенетически (т.е. вторично). А потом эти новые эмоции, в свою очередь, начинают вызывать новые мысли, и так вы развиваете самоуважение, уверенность в себе и т.д. Именно таким образом мы можем усовершенствовать себя и, соответственно, свою жизнь.

Депрессия — тоже яркий пример зависимости. Любое состояние зависимости говорит о биохимическом дисбалансе в теле, а также о дисбалансе в работе связи «сознание-тело»

Самая большая ошибка людей в том, что они ассоциируют свои эмоции и линии поведения со своей личностью: мы так и говорим «Я нервный», «Я слабовольный», «Я больной», «Я несчастный» и т.д. Они считают, что проявление определенных эмоций идентифицирует их личность, поэтому постоянно подсознательно стремятся повторять схему реагирования или состояние (например, физическую болезнь или депрессию), как бы подтверждая себе каждый раз, кто они такие. Даже если сами очень страдают при этом! Огромное заблуждение. Любое нежелательное состояние можно при желании убрать, а возможности каждого человека ограничены только его фантазией.

И когда хотите изменений в жизни, представьте четко, чего именно вы желаете, но не разрабатывайте в уме «жесткий план» того, КАК ИМЕННО это произойдет, для возможности «выбора» самого лучшего для вас варианта, который может оказаться совершенно неожиданным.

Достаточно внутренне расслабиться и попытаться порадоваться от души тому, что еще не произошло, но обязательно произойдет. Знаете почему? Потому что на квантовом уровне реальности это уже произошло, при условии, что вы четко представили и от души порадовались. Именно с квантового уровня начинается зарождение материализации событий.

Так начните действовать сначала там. Люди привыкли радоваться только тому, что «можно потрогать», что уже реализовалось. Но мы не привыкли доверять самим себе и своим способностям к СО-ТВОРЕНИЮ реальности, хотя занимаемся этим каждый день и, в основном, на негативной волне. Достаточно вспомнить, как часто реализуются наши опасения, хотя эти события ведь тоже сформированы нами, только без контроля... А вот когда вы выработаете в себе способность к контролю над мышлением и эмоциями, начнут происходить настоящие чудеса.

Поверьте, я могу привести тысячи прекрасных и воодушевляющих примеров. Знаете, когда кто-то улыбается и говорит, что что-то произойдет, а его спрашивают: «Откуда ты знаешь?», а он спокойно отвечает: «Просто знаю...». Это яркий пример контролируемой реализации событий... Уверен, что абсолютно каждый хоть раз испытывал это особое состояние.»

«Самой главной нашей привычкой должна стать привычка быть самими собой».
Joe Dispenza

И еще Диспенза советует: никогда не переставайте учиться. Лучше всего информация усваивается, когда человек удивлен. Старайтесь каждый день узнавать что-то новое — это развивает и тренирует ваш мозг, создавая новые нейронные связи, что в свою очередь, будет менять и развивать вашу способность к осознанному мышлению, которое поможет вам смоделировать вашу собственную счастливую и полноценную реальность.

Елена Колодий

cameralabs.org/10404-otkuda-vashi-grabli-kak-so...

@темы: Книги

---

Ну блин... это как-то своеобразно.

Ну нельзя испугаться, у него лицо человечье. И эта роза в саду... гм...

Пишет  Фитц~:

@темы: Красавица и Чудовище, Видео

---

Сын тирана - часть 3 (2)

ОТГОЛОСКИ ПРОШЛОГО (ч.2)

Когда Натрияхлоридий вышел, осмелевшая Сима взглянула на господина Крылова.
- Что ж вы принца-то злите? Он всё-таки выше по званию, и главный над вами.
Директор мрачно молчал.
- Сим, - Костя поднялся. – Ты вообще ничего не поняла?
- Я прекрасно всё поняла, - девушка со вздохом заправила прядь волос за ухо. – Нечестных людей давно пора приструнить, уж простите. А я, пожалуй, пойду. Здесь моей ноги больше не будет.
Собравшиеся переговаривались, и Костя понял: поддерживают его все, кроме Симы. Надела же розовые очки и не хочет видеть, как младший принц превращается в такого же тирана, как покойный король. Благо ещё не его коронуют. Другой момент, к кому больше будет прислушиваться Амари: к народу или своему братцу?
- Я понимаю, почему вы ему не доверяете, - будто прочла его мысли девушка, подходя к дивану и собирая оставленные принцем вещи. – Ну и какая разница, как он вёл суд, если дело разрешилось справедливо? Уж ты-то, Костя, мог и поблагодарить Натрияхлоридия. Выплатить даже вскладчину тридцать тысяч – неподъёмная для нас задача.
Костя хмуро отвернулся. Но девушка была права: они зациклились на плохом, а хорошего даже не заметили.

***

Вывихнутая лодыжка сослужила плохую службу, и уже на середине лестницы Нат снова ощутил острую боль. Он потерял равновесие и рухнул вниз, пропахав собой оставшиеся ступени. Вокруг тут же засуетились, принцу помогли подняться. Посыпались вопросы: не сломал ли чего, где болит. Эта забота окончательно выбила из колеи. Юноша отрывисто попросил какую-нибудь палку, чтобы опираться. Не добившись от него ничего внятного, служащие сочувственно переглянулись. Несмотря на возмущение, рослый грузчик подхватил Ната и отнёс в карету.
Щёки пылали от смущения и негодования, но прежде, чем захлопнуть дверцу, принц всё-таки поблагодарил, на что получил добрую улыбку. Снова застучали колёса, и юноша бессильно упал на сиденье. Так он и лежал, глотая покатившиеся из глаз слёзы, и сердито отказываясь признавать, что расстроился. Неужели ему даже рассердиться нельзя? Это ведь было справедливо!
Или нет?..



Захотелось проанализировать прошедший суд, но останавливали слова Кости, гремевшие в голове: «Нат, ты прямо как Филипп I». Кулак ударил по красному бархату сиденья. Неужели его теперь всю жизнь будет преследовать призрак отца, будь он проклят?
За окнами мелькали кроны деревьев и крыши домов на синем холсте неба, по которому неспешно плыли пушистые облачка. Но вот показались ворота, а через пять ударов сердца карета остановилась. Опустив взгляд, принц увидел совсем рядом высокие двери. Надо же, какая забота. Собрав остатки сил, Нат сел. Вовремя: кучер подошёл, чтобы открыть дверцу.
Пришлось принимать и его помощь. Благо, в холле дожидались запасные костыли: есть всё-таки преимущество в вечном невезении. Отослав кучера, Нат сам снял ботинки и кое-как поднявшись, схватился за костыли. Мажордом незаметно подобрался поближе, чтобы по первому требованию помочь. Но, как это часто бывало, не дождался распоряжений относительно августейшей особы.
Нат никого сейчас не хотел видеть, даже брата. Снова последуют утешения, но к чему они вообще? Они ничего не смогут исправить. Приблизившись к лестнице, принц выдохнул. Не падать, иначе снова подойдут. Шаг – и подтянуть к себе костыли. Ещё шаг, не заваливаться назад. Третий, четвёртый. Хотелось подняться как можно быстрее, но спешка была опасна.
Зациклившись на лестнице, Нат даже обрадовался, когда она неожиданно кончилась. На следующем пролёте он едва не упал, но успел ухватиться за перила. В сердцах ударил по ступеньке костылём, который поставил слишком близко к краю, и сердито продолжил подниматься.
Вот наконец и третий этаж. Парень поспешил вперёд, завернул за угол. Он едва успел заметить вытянувшееся лицо служанки, потом резкий толчок – и по спине ударил пол. В воздух взлетела посуда, и с глухим стуком посыпалась вниз. По лбу ударила чашка, и это взбесило окончательно.
- Слепая что ли? – В сердцах воскликнул Нат, резко садясь и грозно глядя на перепуганную девушку. Она растерянно хлопала глазами, сидя напротив и опираясь на руки. – Смотреть не надо, нет?
- П… простите, - служанка поспешно поднялась на колени и начала собирать посуду.
Глядя, как она съёжилась, будто ожидая удара, Нат почувствовал укол жалости. Через миг стало стыдно: сам ведь торопился. Не посмотрел, свободен ли путь. Если ты неудачлив, следует быть особенно осторожным, а он снова перекладывал ответственность.
Хмуро опустив взгляд, юноша поднял чашку и положил на поднос, потом потянулся к ложке.
- Ни…чего, - это слово далось с трудом, его ещё терзало произошедшее недавно.
Стоило самому извиниться, но сил на это не было. Взгляд скользнул по ковру – девушка уже всё подобрала. А спустя миг на поднос легла стопка тарелок и кофейник.
- Что-то… случилось? – Послышался робкий голос.
Нат удивлённо поднял глаза – он и не ожидал такого явного участия от прислуги. Тем более сейчас, когда его сравнивают с отцом. Увидев сочувствие, он снова вспыхнул и, отведя взгляд, сердито бросил ложку на поднос.
- Сам… справлюсь, - чтобы замять произошедшее, отвлечь от собственных неуклюжести и раздражительности, спросил: - Не ушиблись?
- Нет… спасибо.
- За что? – Принц был так изумлён, что снова взглянул на собеседницу.
- Вы… беспокоитесь даже за такую ничтожную, как я…
Щёки вспыхнули от праведного возмущения. Как она могла до сих пор так о себе думать?
- Вы не ничтожны! Вы тоже человек, и все люди равны. Может, не по статусу, но отношения все заслуживают не наплевательского!
Теперь девушка смутилась окончательно. Она опустила взгляд.
- Кажется… у нас скоро наступит чудесное время.
- Амари всё для этого сделает, - сказал Нат убеждённо, подтаскивая к себе костыли.
- И вы тоже, - служанка взяла поднос и встала.
Не помогла! К его мнению хоть кто-то прислушался! А он и имени девушки не знал.
- Вас как зовут?
- А… Герда.
Принц широко и признательно улыбнулся.
- Все вы, Герды, такие внимательные? Спасибо, что не считаете беспомощным. Удачного дня.
Девушка чуть снова поднос не выронила. А юноша, чувствуя, как разрастается в душе тепло, пошёл дальше. Но не успел дойти до своей комнаты, как из-за угла вышел Амари.
- Нат! – Брат даже замер, явно не ожидая. – Ты уже вернулся! Ну, как сходил?
В душе младшего принца всколыхнулись смешанные чувства. Это ведь Амари отправил его в город! Если бы этого не случилось, Нат не повёл себя как отец! И ведь стоит тут, весь похожий на Филиппа I, пусть и с зелёными глазами! Король…
Тепло от недавнего разговора выдуло из сердца холодом безнадёжности. Нат порывисто распахнул дверь и, влетев в покои, с грохотом захлопнул её. Глухо ударились о ковролин костыли. Повисла тишина, и принц вцепился в ручку: не пущу!
Тихий стук.
- Нат… ты что?
Юноша ощутил, как брат пытается открыть дверь, но стиснул зубы и не поддался. Катись всё лесом! И брат, и его страна… вот именно: ЕГО страна. Нату здесь места нет. Выродок Филиппа, его продолжение.
- Открой… давай поговорим? – В голосе Амари послышалось явное беспокойство. - Извини, может, мне не стоило… я просто хотел дать понять, что ты тоже личность…
Такая личность Нату и даром не сдалась. Всё шло хорошо, пока он был лишь тенью. А теперь… он просто столкнулся с собой, и это было ужасно. Будто его подвели к зеркалу, а он увидел там отца.
Амари ещё постучался, потом вздохнул. Больше Нат его не слышал, хотя стоял до тех пор, пока нога ещё держала. Потом осел и привалился к стене. Душа молчала.

***

- Нат! Нат!
Громкий голос брата вырвал из сна, и юноша резко сел, ошалело оглядываясь. Полог справа резко отъехал, и глаза резанул яркий поток света. Пришлось зажмуриться и прикрыть глаза рукой.
- Что…
- Да ты ж моё чудо голубоглазое! Я-то не понял, что ты просто устал! Говорил же, что ты сам можешь справиться!
Сильная рука взъерошила волосы. Нат попытался отмахнуться, и пальцы наткнулись на очки. Пришлось взять и надеть. Кровать впереди прогнулась, и Нат, открыв глаза, увидел сияющего от радости Амари.



- Что с тобой с утра пораньше? – Пробурчал юноша, пытаясь сообразить, что такого хорошего он успел натворить.
- Ты ж вчера целое расследование провёл, нечестных вычислил! Хваткий же у меня братишка, я бы и не додумался, что дело нечисто! Котиков бы тобой гордился!
Нат помрачнел, вспомнив, чем всё закончилось.
- И ещё твой братишка на отца похож.
- А ты, кстати, по делу на него наорал. Ну не понимает человек по-другому.
- Ты-то откуда знаешь?
- Так сегодня пришли с благодарностью! Теперь лекарство смогут купить, и дом достроить!
Принц уставился на старшего брата так, будто тот сказал, что луна круглая.
- Так прямо… и сказали?
Ответом был энергичный кивок.
- Давай, подъём. Тебя ждут.
Амари соскочил с кровати, Нат спустил ноги. И только тут обнаружил, что повреждённая лодыжка стянута эластичным бинтом и уже не болит. Надо же, как он мог не почувствовать во сне, что ему ногу вправляют? То ли Тризнов обезболивающее принёс, то ли принц так сильно вымотался. И ведь даже переодеть успели…

Собрание прошло в Сиреневой гостиной. Пришли и директриса «Солнечного луга», и Костя, даже Сима прискакала. Ната совсем засмущали благодарностью и просьбами чаще к ним заглядывать. Даже скупое «спасибо» Кости стало настоящей наградой. Нат всё-таки поступил верно!
- Я даже вот что сделаю, - Сима подошла, и её щёки заалели. – Наверное, это дерзко, но вы заслуживаете.
Камзол Ната украсил клейкий значок «за заслуги перед Отечеством». Настал черёд принца краснеть.
- Это слишком…
- А что, заслуженно, - Амари посмотрел на брата с уважением, и тот нарочито небрежно пожал плечами.
- Ну, как знаете.
На лице Симы расцвела довольная улыбка, и она шагнула к Амари. Его камзол тоже украсил значок.
- Мы как-то привыкли, что одаривать заслугами могут только вышестоящие. А кто их наградит? Тоже ведь люди, хочется поддержки.
Как она поняла! Принцы переглянулись и тоже заулыбались.

***

А в следующем месяце Амари простудился. Несмотря на прошлый успех, Нату очень не хотелось идти в город одному, но задерживаться, ожидая, пока брат поправится, тоже было не лучшей идеей. Поэтому он со вздохом принял из рук брата мешочек с монетами.
- Не куксись, - Амари чихнул и глянул на брата с улыбкой. – Это же только на один раз.
Он попытался взъерошить волосы Ната, но тот отклонился и встал со стула.
- Да понял я. Вот только твоя теория не всегда работает.
- Ап-чхи. Теория? – Амари распахнул глаза, прижимая к носу платок.
- Что все твои болячки ко мне притягиваются. Это я должен был заболеть.
- А я вижу в сложившейся ситуации шанс.
- Напороться на неприятности вдали от дома?
Солнечная полоса как-то незаметно сдвинулась и накрыла руку Амари.
- Стать кем-то более значащим.
- Безнадёжно.
Нат фыркнул и отвернулся. Потом дёрнул головой и приподнял загипсованную руку, чтобы поудобнее устроить перевязь.
- Удачи.
Снова чих. Амари не стал снова убеждать, что братишка лучше, чем думает о себе. А Нату так хотелось ему поверить хоть на секундочку. Каково вообще чувствовать себя значимым? Брату легко, все твердят, что он хорош. А младший принц будто хуже облезлого котёнка.
И снова тряска в карете. Без Амари всегда было как-то не так. Утешало только, что брат всегда будет рядом – по крайней мере, в одной стране, на одной планете. Принц глубоко вдохнул и решительно нахмурился. Сегодня он за двоих, и сделает, что может. А неудачи… ну пусть, он же не король, чтобы быть идеалом.
После самоуправного суда Ната в фонде помощи на него смотрели с уважением. Директор был необыкновенно любезен и лично записал, сколько поступило денег от государства. В остальном всё прошло гладко – не считая некоторых моментов, когда принц зазевался или ему под ноги попалась кошка. Он обзавёлся парой синяков к тому моменту, как предстояло вернуться во дворец.
И только подойдя к карете, он заметил, что на улице чудесная погода. Деревья и дома были укрыты искристым снегом, тут и там возвышались сугробы. А уж виднеющаяся из-за домов построенная на площади горка всколыхнула в душе прекрасные воспоминания о приближающемся празднике.
Взгляд переместился на возвышающиеся над крышами домов шпили дворца. Принц поправил шапку и широко улыбнулся. Дела сделаны, и пока не стемнело, можно было прогуляться!
- Рулевой, - окликнул он кучера. – Езжайте обратно, я сам дойду.
Мужчина аж с места приподнялся от удивления. Его пышные усы тоже заиндевели.
- Прошу прощения, но я не могу оставить вас без присмотра! Вдруг что случится?
- Кругом полно народа, что может случиться?
- То-то и оно… - Кучер соскочил с козел. – Если вы хотите прогуляться, я вас сопровожу.
Принц вздохнул и направился прочь, предоставив Рулевому полную свободу. Хочет сопровождать – его проблемы, потом за экипажем возвращаться.
Снег приятно поскрипывал под сапогами. Нат вдохнул полной грудью морозный воздух, вспомнив слова Тризнова о пользе прогулок. Уж кому заботиться о здоровье, как не неудачнику? Не хотелось рассыпаться годам к тридцати. Позади шагал кучер, зорко оглядываясь. Было, на кого: тут и там из подворотен смотрели попрошайки. Ещё недавно в городе завелась бандитская шайка, но её быстро повязали: Эрменгарда, как и её покойный муж, не терпела таких явных беспорядков. Неудивительно, что Нат был беспечен и видел в горожанах лишь хорошее.
К младшему принцу подходили редко: того и гляди сочтут, что следующую травму он получил от тебя. И тем не менее, дойти до вожделенной горки и снова испытать себя на прочность Нату не дали. Среди отступающих с пути людей, зажиточных и бедных, появилась заплаканная девочка в поношенном пальтишке. Она бесстрашно подбежала к Нату и быстро заговорила:
- Ваше Высочество, прошу прощения!
Принц удивлённо остановился, а малышка сбивчиво продолжила:
- Я з… знаю, к вам нельзя так подходить… но у нас кончились последние припасы, и деньги ушли на лекарство для папы. Если бы у вас нашлось хлебушка, мы бы дотянули до того, как он поправится…
Нат заинтересованно наклонился к ней.
- Ты просишь именно меня, когда кругом полно тех, кто мог бы тебе помочь?
- Меня прогоняют… а вы добрый, и говорили, что все важны, - она смотрела робко, но с большой надеждой.
Нат просто растаял от этого честного признания. Но он уже давно усвоил, что помогать нужно основательно, а не так, как делали многие: кидали монетку нищему и спешили дальше. Да и чего уж хитрить: в нём снова проснулось недоверие. Не хотелось, чтобы кто-то нечестно обогащался, играя на его чувствах.
- Покажешь, где ты живёшь? Может, вам ещё что-нибудь нужно?
- Ой, только хлебушек, - она опустила глаза.
- Лови шанс, не то улетит!
И она поймала. Схватила покрасневшими на морозе пальчиками руку принца и потянула вперёд. Они прошли во дворы; не в силах смотреть на то, как она мёрзнет, Нат снял расшитые перчатки и вручил проводнице.
- Держи. Они большие, но тёплые.
Девочка приняла их с сияющими глазами. Потом всю дорогу до дома прижимала руки в перчатках к щекам и улыбалась.
- Так здорово пахнут! Новой пряжей! Я такую только в магазине видела.
- А тебя как звать-то?
- Дарёнка.
Лачуга, куда привела девочка, оказалась ветхой, но стояла ещё крепко. Внутри не было даже места для разделения комнат: тут и пара лежанок, и дровяная печка, и простой стол. Везде чувствовалась рука хозяина: мебель прочная. В печке потрескивал огонь, рядом валялись сухие ветки.
Едва Дарёнка с гостями вошли, как на одной из лежанок с трудом сел худой, жилистый мужчина. Он тут же закашлялся, и дочка поспешила к нему.
- Принц обещал помочь!
- Добрый день, - Нат рассеянно оглянулся, не решаясь подойти. Этак ещё напорется на что. – Ваша дочка смелая. Чем я могу помочь?
Мужчина спустил ноги с кровати и снова закашлялся.
- Простите, Ваше Высочество. Пятый день уже не могу из дома выйти, а ей кушать захотелось.
- Ещё бы, - юноша едва не рассмеялся. – Вам лекарств-то хватит?
- Этого-то хватит, я ж…
Кашель прервал фразу, и принц обеспокоенно шагнул вперёд. Прямо как Амари – только брату куда комфортнее. И правда, на что богачам жаловаться, если они в тепле и сытости, да при хороших врачах?
- …не беспомощный.
- Понимаю, - принц кивнул. – А вы лежите, вставать необязательно. Отпустите Дарёнку с нами в лавку?
Мужчина пристально оглядел гостей: хрупкий юноша и крепкий кучер за его спиной. И решил, что с ними всё же безопасней, чем одной: ничего плохого о Нате не говорили.
Девочка тут же деловито подбежала к принцу, и они втроём покинули лачугу.

Как хотелось заехать за новой пачкой акварельной бумаги, да и краски бы обновить! Но Нат снова твёрдо решил: поможет даже ценой отказа от своих покупок. Тем более, что такого требовалось двум людям? Дарёнка так и сказала, что живут они с отцом одни. Однако, как выяснилось, немало.
Заботливость Ната, проснувшаяся ещё в детстве при знакомстве с детдомовцами, сработала и сейчас. Будто у него сестрёнка появилась: каши прикупить, мяса, ещё бы неплохо куртку тёплую! Её отец явно переоценивал свои силы: лучше одежды не было. Неудивительно: он недавно устроился разнорабочим через работный дом. На платье не хватило, но Дарёнка и купленным уже была довольна. Она шагала рядом с принцем и смотрела то на новые сапожки, то на варежки. А когда Нат споткнулся на ровном месте, помогла его подхватить.
- Какой вы находчивый, - она хихикнула, оглянувшись. Из-под снега торчала проволока.
Нат тоже рассмеялся и толкнул дверь булочной. Последняя покупка, о которой Дарёнка его просила с самого начала.
У прилавка уже стояла очередь. Обернувшиеся покупатели тут же подвинулись, уступая место, и Дарёнка тут же потянула своего благодетеля вперёд. Они встали за старушкой, которая протянула сторадийковую купюру и взяла батон. Продавец убрал деньги и подобострастно обратился к Нату:
- Чего изволите, Ваше Высочество?
- Погодьте, а сдача? – Спохватилась бабуся.
- Вы дали пятьдесят. Отойдите, мне надо обслужить принца.
- Я дала сотню!
- Перепутали, бывает. Вот, ровно пятьдесят, - продавец достал из ящика прилавка купюру соответствующего номинала и показал.
Юноша вспыхнул.
- Я-то думала, Кузьминишна на старости лет в маразм впала, - немедленно вскинулась старушка. – А оно вона что.
- Немедленно выдайте сдачу! – Вмешался Нат.
Глаза собеседника вполне натурально округлились.
- Простите, но давить авторитетом – это слишком! Эта женщина вовсе не бедна, и я всегда честен!
- Хотите сказать, я лгу? – Возмущённо воскликнул Нат.
- В… возможно, тоже ошиблись, - стушевался мужчина. – Она дала пятьдесят…
- Я прекрасно всё видел! Хотите вылететь с места? – Зарычал принц.
Маленькая ладошка ухватила его за руку, и это несколько отрезвило. Но продавец уже поспешно отдал бабусе купюру, и мрачно посмотрел на принца.
- Вы чересчур круты. Прямо как ваш отец.
Он явно нацелился уколоть в отместку. Нат снова вспыхнул, в нём взвился дух противоречия. Юноша выплюнул:
- Да, крут! Праматерь, но я не хожу с плетью. Мне не нравится причинять страдания. Я просто пытаюсь добиться справедливости! Я не буду умолять на коленях, уж простите!
Их взгляды схлестнулись. И… продавец опустил глаза. Нат заметил мелькнувший в них страх, и сердце кольнуло. Его боялись. Но решимость добиться справедливости взяла верх.
Когда они с Дарёнкой уходили, купив хлеба, благодарила лишь старушка. Остальные опасливо косились, и юноша понял: отныне он уже не просто придаток к брату. Он самостоятельная личность, и то, как к нему будут относиться, зависит только от него. Теперь предстояло доказать, что даже такой вспыльчивый, как он, не станет вторым, кого назовут Кровавым.

КОНЕЦ.

@темы: пишу, Самый счастливый, Самый счастливый - фэнтези, Рисунки

---

Сын тирана - часть 3 (1)

ОТГОЛОСКИ ПРОШЛОГО (ч.1)

Начало зимы часто сопровождает сырость. И это прекрасная возможность сразиться в снежки с темнеющими вкраплениями земли и камушков, а потом прийти домой мокрыми и грязными. Простое детское счастье, частенько оно касается даже взрослых. А Нат с Амари и казались себе уже взрослыми.
Семнадцать и девятнадцать. В годы младшего принца старший казался себе полным ничтожеством из-за давившего страха перед отцом. Сейчас же его плечи расправились, он возмужал и смотрел на мир смело и по-прежнему открыто.
А Нат стал куда спокойнее, истерики совсем прекратились. Немного замкнутый, он сохранил в себе отзвуки детской ярости и желания защитить ранимую душу от стороннего вмешательства. В минуты злости он становился язвительным, похожим на ядовитую змею, а уж как ругался! В такие моменты ему говорили, что он похож на отца, и парень тут же стушёвывался. Только от своих убеждений не отступал, если ему не докажут обратного.
Матушка так и осталась железной леди, только улыбалась чаще и вела себя во дворце, как полноправная хозяйка. Криков страдания и боли уже не было слышно, многие смогли уволиться, чего не сделали бы раньше, опасаясь за семьи и собственную жизнь. Да и люди в Царосе несколько успокоились.
А всё дело в том, что ещё недавно заболел и умер Филипп I. День траура стал днём торжества, и нескоро ещё сошли улыбки с лиц горожан. Однако легче стало ненамного: нищета никуда не делась. Зато Амари смог развернуть деятельность, насколько позволял его статус, и открыл работные дома. Там нуждающиеся получали работу, еду и кров, а страждущим предоставлялись относительно свободные условия проживания и добровольное участие в труде. Ситуация несколько стабилизировалась.
В детдоме принцев уже встречали деловито: они приносили сладости и занимались с воспитанниками: хоть были наняты учителя, дети не упускали случая разобрать сложный пример с высокопоставленными товарищами. Да и игры разделять было одно удовольствие! Хоть Нат часто травмировался, он уже не был к себе так критичен, как прежде, и принимал свою хрупкость с юмором. Конечно, после того, как раны были обработаны, а переломы вправлены. Гиперактивность юноши просто не позволяла спокойно сидеть в сторонке – он жаждал действий, а они стоили возможных травм. Амари очень гордился братом, хоть и переживал за него. Нат рос сильным духом, и эта сила многих пугала – будто Кровавый король ещё невидимо присутствовал рядом, и мог в любой момент занять тело младшего принца.
Амари же был уверен в братишке: после того памятного вечера, когда он усомнился в Нате, а через несколько дней понял всю глубину его души, он не позволял себе думать, что младший ступит на кривую дорожку. А сам Нат до дрожи боялся появляющейся агрессии, и старался её контролировать.

После себя Филипп I оставил не только обнищавшую страну, но и полезную связь с соседней, огромной и продвинутой державой – Страной Вечного Лета. Название для технологичного государства сказочное, но отражало суть как ничто другое: над большей частью материка довлела некая аномалия, и несмотря на то, что земля даже не соприкасалась с экватором, там никогда не менялось время года. Неудивительно, что большую часть дохода стране приносил туризм.
Правительница дружественной державы – Герда III – была молода и амбициозна, и в отличие от скончавшегося партнёра, добра и справедлива. Ей исполнилось двадцать три – уже два года, как управляла целой страной, счастливой и ни в чём не нуждающейся. По сравнению с недавно обретшим свободу нищим Царосом, СВЛ казалась сказкой. Принцы уже побывали в гостях у Герды, и часто вспоминали высотки из стекла, летающие мобили, автомашины вместо карет и сенсорные панели для того, чтобы не объяснять слуге, что тебе нужно, а просто нажать значок – и тебе принесут желаемое. Возвращаться из этого фантастического мира – всё равно, что переехать из дворца в сарай. Но Царос был полем деятельности принцев, и они любили родную страну – пусть неидеальную, но тем не менее дышащую стариной, пропахшую пёстрым детством. Боль и радость, счастье и печаль привязывают сильнее, чем один лишь восторг от неведомого.

Герда должна была прибыть сегодня, и во дворце заранее приготовились к приёму почётной гостьи. Амари был как на иголках: он часто советовался с королевой СВЛ по поводу улучшения ситуации в стране. Молодая правительница редко могла предложить что-то новое, но всегда выслушивала их с братом. И как-то призналась, что сама учится у принцев: ей не пришлось так интенсивно работать, девушка взошла на престол во времена процветания. Неоткуда ещё было набираться опыта: она знала всё лишь в теории.
Накануне Нат сломал ногу и три ребра, упав с лестницы, и утро провёл в постели. Но лежать быстро надоело, и он всё-таки поднялся. Не давало покоя скорое прибытие гостьи, хотелось поговорить с братом на эту тему. Чтобы не тревожить ещё саднящий бок, Нат взял только один костыль, и кое-как выбрался из покоев.
Патрулирующий коридор гвардеец бросил оценивающий взгляд на принца: не помочь ли? Настаивать не стал: Нат очень не любил повышенное внимание. Он предпочитал оставаться самостоятельным до победного – то есть пока не переломает все конечности. Если способен хоть как-то передвигаться – лучше его не трогать, заслужишь только возмущение и злость. Отчасти это было обосновано скрытым стыдом: травмируется, как дурак. Даже прозвище неприглядное заработал: Ваза. Неуклюжесть очень мешала в жизни, и не хотелось жалости только на основе этого. Вообще бы никакой жалости к его персоне, не заслужил.
Юноша поковылял вперёд, но когда до угла остался шаг, он не удержал равновесия. Чересчур далеко отставленный костыль скользнул под весом принца вперёд, и Нат почувствовал, что падает. Тело дёрнулось, и тут же рухнуло на чьи-то руки. Очки съехали на кончик носа, и он увидел пышный подол платья.
- Натрияхлоридий, - раздался над ухом строгий голос матери. – Изволь вести себя подобающе.
Пожалуй, единственный человек во дворце относился к Ниту именно так, как от того хотел. Вот только радости это не приносило.
- Да… матушка, - он выпрямился с её помощью и, опершись о стену, подтащил к себе костыль.
Взгляда не поднял, молча поправляя очки. Кожей чувствовал: матушка сверлит его недовольным взглядом. Вспыхнуло возмущение: чего не идёт дальше? Сложно же обойти, с костылём-то! Напряжённость момента разбил неожиданно прозвучавший сбоку голос:
- О, добрый день, мяу!
Мать и сын перевели взгляды в конец коридора, уже поняв, кто явился. К ним направлялся Вис Кас – Каштан, получивший на четырнадцатилетие воинское имя. Уже два года гордился новым статусом.
- Вы сегодня особенно прелестны, королева, мяу, - приблизившись, парнишка отвесил низкий поклон. – А что за прекрасный блеск у атласа, мяу! Это платье вам к лицу, мяу. Но особенно подчеркнёт красоту вот этот скромный подарок, мяу.
С этими словами он встал на колено и жестом фокусника выудил из нагрудного кармашка меховой жилетки золотую брошку с огненным рубином.
- Прелестный цветок среди моря зелени, мяу. Отражает вас, мяу.
Щёки матушки тронул румянец. Её слабым местом были комплименты – живя рядом с тираном, она никогда не удостаивалась ласковых слов и восторга. Когда умер отец, Нат, желая чаще видеться с другом, решил представить Виса ко двору. И объяснил, как себя вести, чтобы заслужить благосклонность.
Увы, если бы матушка так же реагировала на комплименты Ната! В самый первый раз, как это пришло ему в голову, принцу велели замолчать и не выпендриваться. С тех пор слова застревали в горле, когда он хотел снова попытаться заслужить расположение таким образом.
Сам же Вис вёл себя подобно кавалеру только при Эрменгарде – чтобы не запрещала появляться во дворце. С остальными общался как обычно: задиристо и бесцеремонно.
- Благодарю, - королева приняла брошку и, милостиво улыбнувшись, направилась дальше.
Друзья проводили её взглядами, и Ната снова кольнуло: даже с другом она была приветливее, чем с ним. Тычок локтём заставил очнуться.
- Чего опять пресный, мяу? Недосолили с утра, мяу?
Нат отмахнулся и зашагал дальше. Вот только куда – уже было неважно. Только подальше от этого места.
- Один я тут ненужный, - буркнул он.
- Ой, она всегда такая, мяу, - воин махнул рукой, шагая рядом. – Забыл бы уже, чай не ребёнок, мяу. Уже у самого может быть семья, мяу.
- Да что б ты понимал…
Голос затих. И правда – что? Какая вообще разница, если матушка его никогда не любила, не удостоила ласковым словом? Но где-то в глубине души ещё билась отчаянная надежда, что матушка оттает. Всё-таки не чужая. Но даже после смерти отца ничего не изменилось – по крайней мере, по отношению к Нату. А принцу было просто недостаточно любви брата и Тризнова. Хотелось удовлетвориться этим, но не получалось, как ни старайся. О эта невидимая ниточка между матерью и сыном, будто неразрезанная пуповина! Не избавиться от подспудного желания быть нужным.
- Куда идём, мяу? – Перевёл разговор друг, и Нат огляделся, будто выбравшись из бушующего моря.
Они уже подошли к лестнице. Упал бы он, не задай друг вопрос?
- Я… к Амари шёл.
- А, ну сказал бы, мяу.
Друзья повернули назад. На стук в дверь брат тут же откликнулся, и войдя, Нат и Вис увидели, что он надевает новый камзол.
- Вис! Ты с чем к нам? – Старший принц улыбнулся, застёгивая пояс.
- О, мяу, - воин встрепенулся, будто забыл о своём деле. – Завтра днём мы выбираем нового вождя, мяу. Приглашаю, мяу.
- Выборы вождя, мяу? – Изумился Нат.
Все трое захихикали: братья частенько в шутку подражали мурсианской речи. Воин не обижался: это было весело.
- Кот Лет же на покой уходит, мяу. Будет пьянка, и на ней-то всё решится, мяу.
- Интригует. Непременно придём, - Амари подмигнул и, обернувшись к зеркалу, критически себя оглядел. – Вис, у нас скоро встреча с Гердой III…
- Не буду смущать молодую особу, мяу, - понимающе кивнул воин и скользнул за дверь. Последней исчезла его улыбка: гибкий Вис не упускал случая повеселить друзей.
Из коридора донеслось продолжение, мурсианин уходил:
- Сделай ей уже предложение, мяу.
Братья переглянулись и хмыкнули. Герду замуж звать было бесполезно, хоть Амари порой желал этого: у королевы уже имелся жених.
- Может, и тебе переодеться?
- Когда я доберусь до гостиной, новый камзол станет старым, - Нат вздохнул. – А мне уже надоело столько тратить на одежду. Пара лишних швов – не повод стыдиться.
Старший улыбнулся и положил руку ему на плечо. Подойдя к двери, обернулся.
- Ну что, готов к разговору?
- Лучше помолчу. За умного сойду, - младший хмыкнул и вышел в коридор, уверенно переставляя костыль.
- Ты и так умный, - Амари закрыл покои и зашагал рядом. – Мог бы даже стать королём.
- Шутишь?
Они рассмеялись. Оба уже давно поняли свои роли: король и принц, его верный помощник. Старший и младший, опекун и протеже.
- Амари.
Услышав оклик матушки, братья обернулись. На пороге своих покоев стояла Эрменгарда.
- Я хочу с тобой поговорить. Натрияхлоридий, займи пока гостью, она скоро подойдёт в Янтарную гостиную.
Амари ободряюще кивнул брату и направился к матушке. Вдвоём они скрылись за дверью, и Нат остался в светлом коридоре один. Правда, оглядевшись, он увидел у стены одного из слуг: тот стоял, вытянувшись по струнке. Удобно, когда нужно отдать распоряжение или позвать на помощь.
Принц молча проковылял мимо и спустился на нижний этаж. И войдя в гостиную, тут же нашёл себе кресло. Дело за малым: посидеть и подождать, а по приходу гостьи расспросить о жизни. Стандартная процедура. А потом он просто будет слушать, как Амари рассказывает, что сделал для Цароса.
Подумать только: настоящий сказочный король! Добрый, умный, заботливый и деятельный. Идеально. Не то, что Нат: он бы не смог добиться таких результатов в одиночку. Мысли скользили плавно, как и ручка по блокноту: принц рассеянно выводил завитушки. Не мог сидеть просто так, а раздумья не позволяли отвлечься на один из журналов, которые стопкой расположились на столе.
- Доброе утро.
Принц вскинул взгляд и увидел в дверном проёме Герду III.
Она была совсем не похожа на матушку, несмотря на статус королевы. Огненно-рыжие волосы коротко подстрижены и едва доставали до плеч, в зелёных глазах на узком личике проскальзывала хитринка: её можно было сравнить с лисичкой, хранящей какие-то свои секреты. Но за год принцы узнали её как добрую и понимающую личность, да и улыбка выглядела скорее интригующей, чем вызывающей опасение.
- Доброе, - принц поспешно поднялся, чтобы выразить почтение, но не учёл, что столешница находилась слишком близко к креслу.
Герда рванулась на помощь, но Нат уже запнулся и рухнул вперёд. По груди больно ударила ручка, из-под локтя разлетелись в сторону журналы. Стон застрял в горле, к щекам прилила краска: надо же, снова опозорился.
- Вы как? – Молодая женщина быстро присела на корточки и заглянула ему в лицо.
Краснея, принц кое-как поднялся.
- Простите…
- Поранились, - она понимающе улыбнулась, доставая из кармана своего алого платья-футляра батистовый платок с вензелем. – Проводить к врачу?
Нат тронул пульсирующий подбородок и невольно бросил взгляд на угол стола. Тот был окрашен кровью, и она сейчас сочилась из ушибленного места. Не желая портить вещь гостьи, он достал свой платок – благо носил их по нескольку на случай непредвиденных травм.
- Это пустяк. П… присядете? – Он уже не в силах был взглянуть на Герду. – Амари скоро подойдёт. Может, чаю?
- Благодарю, не нужно.
Королева собрала журналы и опустилась в кресло напротив, а Нат не удержался и вытер край стола. Не оставлять же его теперь грязным.
Когда он вновь сел и поискал взглядом оброненный блокнот, Герда спросила:
- Расскажете, как идут дела?
Нат бросил взгляд на неё, потом перевёл на отнятый от раны платок. Проверил, не засохла ли кровь, но она продолжала сочиться. И ведь к Тризнову с такой ранкой стыдно идти: больно маленькая. Сам справится.
- Амари лучше расскажет, чем я.
- Но я хочу услышать от вас.
Нат смутился. Ему часто твердили, что он не вовремя лезет – быть может, все, кроме близких людей, которыми он считал брата и врача. Но и отказать Герде с её сияющими интересом зелёными глазами он не смог.
- Хорошо, - он невольно кашлянул, пытаясь заглушить смутную тревогу оттого, что начал рассказывать что-то без Амари. – Мы развернули дело с работными домами. Ситуация так улучшилась, - воспоминания вызвали улыбку, перед глазами вновь встали картины недавнего прошлого. Два месяца минуло. – Столько людей посетили эти заведения! Мы поначалу следили, как всё проходит – знаете, посещаемость, готовность нанятых служащих помочь… Кому-то весьма удачно удалось устроиться на работу – её ищут по всему Царосу. Пусть кому-то пришлось временно уехать, это лучше, чем нищенствовать.
Герда слушала заинтересованно и кивала. А Ната уже понесло: так хотелось поделиться новостями! Он снова проверил платок, но уже отвлечённо.
- Но этой инициативы недостаточно, нужны глобальные реформы, чтобы помочь целой стране. Столица – это как бы стартовая точка. Когда Амари станет королём и более подкованным в финансовых тонкостях, мы объедем всю страну. Нерационально распыляться на все селения, за ними толком не уследишь. Это как книгу писать: на стадии черновика обязательно упустишь нюансы. В масштабах страны эти нюансы могут превратиться в большие проблемы.
- Интересное сравнение.
- Спасибо. Но тенденция впечатляет, верно? То, что сделал Амари – уже прогресс.
Герда улыбнулась такому энтузиазму. Когда речь заходила о Царосе и делах страны, глаза Ната загорались. Амари был более собран и деловит, но под сдержанностью королева видела того же восторженного юнца, каким был его брат.
- Не только Амари, вы тоже приложили силы к прогрессу.
Принц смутился.
- Что вы. Я так… помогаю по мере возможностей. Если бы меня рядом не было, практически ничего не изменилось.
- А я думаю, он повзрослел именно благодаря вам. И если бы он не увлёкся делом спасения страны от нищеты, вы бы точно задумались об этом.
Нат убеждённо тряхнул головой.
- Это нет. Я смотрю на мир через него, от него всему научился. Не стоит меня высоко ценить, я лишь младший.
Тут-то Герда и поняла, что надо с принцем что-то делать. Нат уже взрослый, а всё ещё считал себя неполноценным. Неужели он собирался всю жизнь цепляться за брата?
«Он, конечно, хрупок, - королева озабоченно бросила взгляд на загипсованную ногу собеседника. – Но не делает из этого трагедию. Он стоек и деятелен. Почему бы на какое-то время не дать ему пожить самостоятельно?».

Когда вернулся Амари, Герда попросила о разговоре с глазу на глаз. Нат несколько удивился, но спорить не стал, особенно после того как брат велел ему срочно идти к Тризнову.
- Вдруг какую инфекцию занесёшь? Ты же знаешь, стерильности добиться сложно.
Младший принц досадливо вздохнул и вышел. Герда только улыбнулась: сколько гордости в таком, казалось бы, покорном юноше. Но ведь эта скромность, это убеждение в том, что он второй, только помощник – следствие лишь внушения окружающих. А будь самооценка чуть выше – каким бы он был?
- О чём разговаривали? – Амари обернулся на Герду, и на его лице вновь появилась улыбка.
- О том, чего вы добились за то время, пока меня не было, - женщина подмигнула. – Царос в надёжных руках.
- Конечно, - принц опустился напротив. – Я бы сказал, стране повезло, что на неё пришлось два деятеля.
- Нат считает, что только один. И это не он.
Амари опешил.
- Что? Почему? Я не давал ему повода так думать, мы же совместно разрабатываем проекты.
Герде он верил безоговорочно, и его встревожило её высказывание. Что он мог упустить, что сам этого не заметил?
- Он же воспринимает себя как часть вас, - ответила Герда, озадаченно нахмурившись. – И видит свою роль только как помощника.
- Помощник-то понятно… но часть меня? Я этого совсем не хочу, - пробормотал принц, а сам уже начал судорожно соображать, где он допустил промашку.



Однако вспоминалось только, как брат радостно поддержал его проект и предложил проследить, как будет выполняться план. Как расписывал недопустимость пускания дела на самотёк. Желание контролировать не казалось чем-то плохим – не все люди честны, и по глазам не определишь, кто тебя поддерживает искренне, а кто хочет нагреть руки.
- А что он… говорил?
- В общем и целом всё свелось к тому, что только вы здесь имеете важность и ценность. И без него мир бы не рухнул.
Сердце Амари кольнуло. Брат при нём такого и не говорил, а ведь они так дружны! Нужно было срочно брать дело под свой контроль.
- Может, - Герда внимательно посмотрела на растерянного собеседника. – Дать ему больше свободы?
- Но он такой хрупкий…
- И сильный. Вы же не сможете находиться при нём постоянно: по вступлении на трон вам придётся ездить по делам даже тогда, когда он в очередной раз покалечится и не сможет составить вам компанию. А если каждому из вас придётся что-то решать в одно и то же время, в разных местах?
Амари кивнул. Всё это время он держал братишку под крылом, боялся отпустить. Но они взрослели, и нельзя было допустить, чтобы Нат всё время надеялся только на него.

Несмотря на желание немедля отправить брата в город, Амари остановил сам себя: у Ната ещё не зажили переломы, и если с загипсованной ногой он мог ходить спокойно, то с рёбрами всё было сложнее. Поэтому разговор состоялся через три недели.
Услышав, что ему предстоит посетить город в одиночку, Нат опешил.
- Что… что мне там делать? На меня косятся!
- И пусть косятся. А ты докажи, что тоже на что-то способен, - Вдохновлённо ответил Амари.
Он уже рисовал в уме прекрасные картины, как братишка с триумфом возвращается домой, а люди вокруг перешёптываются, какой у будущего короля толковый помощник.
- Но я не способен.
Это тихое и простое высказывание сбило крон-принца с толку.
- Ещё как способен. Так или иначе, я прошу тебя об этом. Окажешь честь? – Он склонился в шутливом поклоне.
Брат фыркнул.
- Ну тебя.
- А я серьёзно.
- А я снова выставлю себя дураком, - юноша нервно мотнул головой. – Может, хватит об этом?
- Нат, ну пожалуйста, - Амари был на грани возмущения. – Сделай это ради меня!
- Ой, ладно, - Нат раздражённо отвернулся. – Всё равно уже.
Такое отношение кольнуло Амари. Захотелось всё исправить, придумать что-то полегче для братишки… но он замер, будто всё могло разрешиться само собой. И… младший принц просто вышел из комнаты.
Амари скрестил пальцы наудачу и закрыл глаза.
- Праматерь, помоги ему. Нату нужна самостоятельность, честное слово…

***

Как Нат и предполагал, на карету – а точнее, на него - косились. Возможно, дело было в его неудачливости, а возможно, и во внешности: даже глаза у него были отцовские. Надеть ещё королевский камзол – и вовсе улицы опустеют.
Он попытался сосредоточиться на деле, и перевёл взгляд с улиц на пустующее сиденье напротив. Карету потряхивало на разбитой дороге. Они с Амари часто ездили по одному и тому же маршруту: фонд помощи, работные дома, детдом и больницы, каждый раз разные. Можно было бы снова полюбопытствовать, как дела, всё ли гладко.
Нат нахмурился. Что-то скажут, приедь он один?
«Ах вот как, самостоятельность мою решил проверить? – Вспыхнула в голове раздражительная мысль. – Ну я тебе устрою самостоятельность… впредь не будешь так опрометчив с заданиями».
И он дал кучеру приказ ехать прямо в больницу для безнадёжных. Впервые войдя в неё, братья были потрясены: сарай, да и только. Нищие и беспомощные больные доживали свои дни в грязи и безысходности. После ремонта и закупки оборудования и медикаментов жизнь там заметно улучшилась, и пусть надежды на выздоровление практически не было, многие благодарили.
«Если бы я был таким безнадёжным… нет, от этого Амари бы страдал, - юноша мотнул головой. – Праматерь, как я устал быть… вот таким. Неудачником, изгоем даже при таком титуле, пусть не явным».
Опровержением пришло воспоминание о детдомовцах, но принц его отогнал. Душа просила тоски, и Нат откармливал её сполна. Хотелось больше одобрения. Тепла, которое он получал, просто не хватало.
«Солнечный луг» встретил его так, будто был обычной больницей. Из здания выходила пара – мужчина и женщина лет тридцати, он заботливо обнял супругу за плечи, та горестно качала головой. Увидев входящего в калитку Ната, оба отпрянули в сторону, и женщина метнула на принца злой взгляд.
- Не вздумайте заходить в палаты!
- Дорогая, тише.
- Но он… он только приборы побьёт, и…
Слова быстро стихли за спиной, и Нат скрипнул зубами. Он никогда не заходил к больным! Как можно наговаривать?
В холле юношу, однако, встретили радушно, будто он пришёл с братом.
- Добрый день, Ваше Высочество, - санитарка, сидевшая за столом, тут же поднялась и поспешила подойти. – Надеюсь, с крон-принцем всё в порядке?
- Да… он сейчас занят, - Нат не смог сказать, что брату просто стало интересно, как он справится. – Как дела в больнице?
- Как всегда, потихоньку, - девушка вздохнула. – К сожалению, вчера двоих похоронили… Праматерь, устрой им лёгкую дорогу в загробный мир.
Она в волнении воздела руки к небу. Никакой наигранности, только искренность. Это пробрало принца.
- Да… - неуклюже поддакнул он.
Взгляд больших карих глаз обратился на него.
- Надеюсь, в следующем месяце будет лучше. Директриса сказала, что нужно дорогое лекарство, а денег прислали меньше обычного.
- Мало? – Озадачился Нат. – Наверное, кто-то не смог внести свою долю.
- Хотела бы я быть богачкой. Может, смогла бы кого-нибудь вылечить.
Принц только кивнул. Нужно было записать это и идти дальше, но вспыхнувшая некстати подозрительность толкнула его к коридору.
- Директриса на месте?

Главная оказалась в своём кабинете. На вопрос Ната она кивнула и показала отчётность, а потом предоставила чеки на нужное лекарство.
- Оно снова подорожало. Но вы ведь ничего не можете с этим поделать? – В её голосе сквозило смирение.
Она знала, на что уходят деньги принцев, и что больше они дать не могут.
- Разве узнать, что произошло, - Нат развёл руками. – Что ж, спасибо. Я пойду.
Спуск проконтролировала одна из санитарок, и очень кстати: принц всё-таки оступился. Когда девушка его подхватила, юноша поблагодарил уже привычно, и стараясь не зацикливаться на мелочах, пересёк двор и сел в карету. Последовал приказ кучеру отправиться в строительную фирму: фонд помощи финансировал новый проект, и нужно было узнать, не коснулась ли их нехватка средств.
Как выяснилось, и на стройке всё было не так, как прежде. Но нехватка десяти тысяч мало влияла на процесс, и дело продолжалось. Нат взял на заметку проверить, почему в общем счёте не хватает уже тридцати тысяч радиек. Хотя ответ был очевиден: кто-то не внёс привычную долю. Не винить же людей за это.

В фонде помощи его встретили, как всегда, приветливо. Проводил его к директору тот самый Костя, с которым Нат подрался несколько лет назад – парень работал здесь финансистом. Неудивительно, после того как Амари его натаскал. Сейчас между Натом и Костей установились ровные отношения, но дружбы не получилось.
Уже подходя к кабинету, молодые люди услышали разговор на повышенных тонах и переглянулись. На стук в дверь откликнулся директор, но его гость и не подумал умолкнуть, когда вошёл принц. Собеседником господина Крылова оказался именитый банкир Фрейзен.
- В прошлом месяце я вносил средства! Почему вы утверждаете обратное?
- Но средств нет, - директор устало оперся о столешницу.
- И куда они делись? – Нат подозрительно покосился на Крылова, подходя.
Дверь за спиной со стуком закрылась.
- Возможно, вы забыли, что не вносили, - директор внимательно взглянул на мистера Фрейзена.
- Нет уж, простите. Память меня ещё не подводила.
- Но вы здесь не записаны. И расписки у вас нет.
- Ничего не понимаю! Тридцать тысяч радиек пропали в никуда?
Принц переводил взгляд с одного на другого и вдруг поймал себя на мысли, что подозревает директора в нечестности. Пришлось себя осадить: как же пресловутая презумпция невиновности, которой он требовал в детстве?
«Просто недоразумение», - он потёр лоб.
- Можно… взглянуть, куда пошли средства? Кто ведёт книгу расходов?
- Наша энтузиастка, ещё девчонка, - директор махнул рукой, будто говорил о сущем пустяке. – Позвать её?
- Ну естественно. Мы должны разобраться! – Воскликнул мистер Фрейзен.
Директор взял со стола колокольчик, и кабинет огласил тоненький звон. Стук в дверь – и в помещение заглянул Костя.
- Да, господин Крылов?
- Позовите Серафиму.
- Она только ушла.
- Так догоните! – Воскликнул банкир.
Костя скрылся за дверью, Нат и Фрейзен переглянулись. Банкир качнул тростью, не решаясь сесть в присутствии высокопоставленной особы, а принц был так взволнован, что и не подумал опуститься на диванчик. Паузу нарушил господин Крылов, предложив гостям присесть. Нат машинально последовал совету, и Фрейзен с некоторым облегчением тоже сел.
Директор разговорился о погоде, но разговор быстро увял: банкир хмурился, думая явно о своих финансах. Нат попытался поддержать беседу, но и сам поддался атмосфере недовольства и подозрительности. Невовремя же пришёл. Хотя чего ждать от неудачника?
Тягостную тишину нарушил стук в дверь, и осторожно заглянула девушка лет семнадцати. Робкий взгляд из-под пепельной чёлки, облегающее хрупкую фигурку простое зелёное платье – она казалась маленькой девочкой.
- Да, вы хотели меня видеть? – Серафима закрыла за собой дверь, и стало видно, что она держит в руках увесистый журнал.
Заметив гостей, она поспешно поклонилась и улыбнулась.
- Ваше Высочество.
- В прошлом месяце ты пару дней вела отчётность. У нас недостача. Ну-ка, покажи журнал.
Серафима недоумённо подошла к столу директора, и Фрейзен, не удержавшись, тоже приблизился. Нат поспешил присоединиться, но неудачно встав, он вывихнул лодыжку и с шипением рухнул на мягкое сиденье.
- Я всё аккуратно заполняла, перепроверила каждый вклад…
- Здесь отражено меньше, чем мы обыкновенно пересылали, - в голосе директора зазвенела сталь.
- Конечно, ведь денег перечислили меньше…
- Вы не отразили в бумагах сделанный мной вклад! – Воскликнул банкир. – Не будете же вы утверждать, что я не вносил средства?
- В… вносили, - девушка явно растерялась.
- И почему не записано?
- Но эти данные по вкладам вносила не я…
- А тогда кто? – Теперь банкир смотрел на директора.
- Действительно. На кого ты скинула свою работу? – Крылов грозно навис над Серафимой.
Та съёжилась, как мышка перед удавом.
- Но… вы меня послали с поручением, а когда я вернулась, журнал был заполнен!
- С каким таким поручением?
Обстановка накалялась, а Нат мог только смотреть, морщась от боли и потирая ногу. Можно было бы уйти – конечно, попросив помощи, по-другому даже не подняться – но очень уж хотелось знать, что произошло.
- Н… не помню…
- Я не давал поручений. Что за увиливания! И где тридцать тысяч радиек?
- Не знаю…
Банкир грозно посмотрел на девушку.
- Сдаётся мне, вы их прикарманили, юная леди. Сознайтесь.
- Но я работаю только с отчётностью!
- А кто выдаёт деньги нуждающимся?
Снова звон колокольчика, на который отозвалась уборщица. Ей было велено разыскать Костю. И вот парень и Сима уже стояли перед директором и банкиром, и яростно защищались.
- В паре работали? Я заставлю вас оплатить ущерб! – Разорялся директор.
- Вы не поняли! Произошла ошибка, - настаивал Костя.
- Вижу я ошибку. Придётся сильно урезать тебе зарплату. Или, может, вернёте по-хорошему? Уж не потратили ли вы их?
- Я вам поражаюсь, - парень со злостью впился взглядом в лицо Крылова. – Уж в моей честности вы не могли усомниться!
- Вот и я удивлён, - энергично кивнул директор. – Как ты мог? Я доверил тебе такое важное дело, как финансовый оборот, а ты воровать начал?
Нат сцепил зубы. Оппоненты уже открыто кричали, Сима жмурилась от страха. Принц и сам уже чувствовал, как душа отзывается на повисшую в воздухе ярость, да что там – по его нервам будто арфист играл. Вдохновлённо так, с самоотдачей. И мелодия была стремительной, как ураган.
Волной адреналина его подкинуло с дивана, ногу будто толстой иглой прошило.
- Тихо! – Расколол яростный спор крик. – Угомонились уже!
Повисла звенящая тишина, ещё несущая отголоски словесной баталии. Все взгляды устремились на него. Поджав ногу, чтобы не мешала сосредоточиться, принц обвёл всех грозным взглядом.
- Разве так разрешается конфликт? Что вы как дети малые? Давайте уж по-взрослому, с полным разбором! Должны быть ещё свидетели!
- Не ори.
Костя смотрел на него хмуро, и Нат вдруг осознал, что говорит на повышенных тонах. Принц сердито выдохнул и продолжил тише:
- Вы работаете не одни, кругом полно народа. Кто был рядом в тот день, когда совершилась вся эта путаница?
- О чём речь, - воскликнул директор. – Свидетели наверняка в деле. Ясно же, чья вина.
- Кто был с вами в тот день? – Упрямо переспросил Нат, глядя на Костю.
Тот молча кивнул и вышел из кабинета. Серафима в волнении огляделась.
- Ваше Высочество, - Крылов вышел из-за стола. – Разрешите нам с Серафимой поговорить наедине. Вот увидите, мы куда быстрее разрешим это дело. Тихо, мирно.
Нат выдохнул. Ссора вывела его из себя, и он в сердцах высказался:
- Крылов, вы ведёте себя подозрительно, уж простите! Мы проведём очную ставку здесь. Я всё сказал. Вы все останетесь в кабинете до разрешения ситуации.
Директор нервно нахмурился.
- Я бы не хотел утруждать вас… это мои работники, и я должен разбираться во внутренних конфликтах.
- Избавлю вас от этого бремени на сегодня.
Крылов в мрачном расположении духа сел в своё кресло и покосился на Серафиму.
- Сознайтесь, юная леди. Мы можем обойтись без скандала. Вы тихо уйдёте и…
- Крылов, - прикрикнул Нат и тоже взглянул на девушку. – Присаживайтесь. Вы невиновны, пока не докажут обратного.
Сима испуганно кивнула и опустилась на стульчик у входа. Нат же с облегчением плюхнулся обратно на диван: нога уже затекла от двойной нагрузки. Сел и банкир, по-хозяйски оглядываясь: как же, потерпевший! В тёплой одежде было жарко, и юноша снял шапку и пальто. Нового разговора не получилось: в дверь постучались, и принц откликнулся.
Костя привёл ещё двух мужчин и уборщицу. Пришлось подняться: не очень-то удобно спрашивать, развалившись на диване. Нат просто не привык чувствовать себя властителем, да и ни к чему это было.
- П… представьтесь.
Голос дрогнул, когда юноша осознал, что берёт на себя роль судьи. Быть может, стоило передать дело в суд, но было поздно.
Высокого бородача звали Карлом. Второго, жилистого и с настороженным взглядом – Василием. Уборщица – баба Клава – в отличие от остальных весьма бурно выражала свои эмоции по поводу предстоящего дела.
- Ох, как же так-то? Чтоб у нас, в таком тихом месте, и вдруг грабёж!
- Садитесь, - Нат оглядел присутствующих, и те подчинились. – Итак, чтобы все понимали, для чего мы здесь собрались. Господин Фрейзен утверждает, что в прошлом месяце вносил именно в этот фонд тридцать тысяч радиек, - принц внимательно посмотрел на банкира: его вдруг осенило, что тот мог перепутать. Но толстяк только утвердительно кивнул. – Господин Крылов же утверждал, что Фрейзен запамятовал, и от него в фонд ничего не поступало.
- Но, - попытался было высказаться Крылов, однако Нат махнул рукой.
- Я не договорил. Потом директор, видимо, что-то понял, и теперь обвиняет Серафиму в недобросовестном исполнении возложенных на неё обязанностей. В частности, что она не вписала в отчёт внесённые Фрейзеном тридцать тысяч радиек.
- Но я же говорила, что данные были записаны не мной! – С неожиданной силой встала на свою защиту девушка, и даже подалась вперёд.
- Так, вы все можете помолчать? – Не выдержав, крикнул Нат. – Я договорю, потом уже вы выскажетесь!
Глаза Кости недобро блеснули, но принц уже продолжил, ловя ускользающие мысли:
- По версии Серафимы, в прошлом месяце, когда ей доверили заполнять журналы, господин Крылов послал её с поручением, и она не успела притронуться к записям. Верно?
Сима взволнованно кивнула.
- Также было обвинение в сторону Константина о том, что они с Серафимой действовали заодно и путём недобросовестного внесения данных украли деньги.
- Чавось-то он такое умное говорит? – Тихо переспросила баба Клава у Кости. Тот вздохнул.
- А теперь скажите: кто-нибудь может подтвердить её версию? И желательно развёрнуто: что, как, где слышал.
Василий как-то поёжился.
- Она заполняла журналы, я видел. Рядом ещё Костя был, они о чём-то шептались.
Директор едва не подскочил.
- Я же говорил, всё очевидно! Ох, молодые люди, я-то вам верил!
- Мы разговаривали, - возмутился Костя. – Но о том, что журнал уже кто-то заполнил!
- Помолчите! Вас я вообще уволю!
Нат покачнулся. Неужели Костя мог так поступить, обворовать фонд помощи? Казалось, парень за ум взялся!
«Презумпция невиновности, - повторил он про себя. – Я ещё не выслушал остальных!».
- Тихо! Мы не выслушали всех. Что вы можете сказать по поводу случившегося?
Поднялся Карл.
- Ну дык, Ваше Высочество. Симку-то действительно отправили на почту, с письмецом. А журнал директор унёс. А потом гляжу – снова на столе, аккурат к появлению Симки. Это я тогда значения не придал, а сейчас думаю: неспроста, а?
Суровый взгляд принца устремился на Крылова. Тот был явно шокирован.
- Так ты с ними заодно? На троих украденное поделили?
Глаза здоровяка округлились.
- Да вы что! Когда я нечестно поступал?
- Смотрю, много мне придётся работников сменить. Это же надо: грабят средь бела дня, да ещё наговаривают!
- Так, без ругательств, - поспешно осадил Нат. – Клавдия, а вы помните, что было месяц назад? Когда Серафиме нужно было заполнить журнал?
- Э, Ваше Высочество, - бабка с усмешкой покачала головой. – Мне б вспомнить, шо утром было. А вы: месяц!
Принц тяжело вздохнул. Негусто. Больше всего он опасался, что осудит невиновного. И зачем только начал этот самоуправный суд? Порывистость – плохой помощник. Нужно было передать дело Амари, а не играть героя.
Итак, с одной стороны утверждали, что виноваты Костя и Сима. Против них был один свидетель, равно как и один против директора. Не нравилось Нату выражение лица Василия, но приговоры по неприязни выносил только самодур. Надо было мыслить логически, исходя из показаний. И отбросить в сторону симпатии и надежды. Если виноват Костя, то как бы он ни смотрел, ему грозит справедливое наказание. Пусть даже после этого они останутся врагами на всю жизнь.
После пораженческих мыслей в голову пришла тревожная мысль: а что делать дальше? Как вычислить нечестного? Спасением пришло воспоминание о герое книжной серии, детективе Котикове. Вот кто щёлкал трудные задачки как орешки!
« - Зачастую люди сами себе становятся врагами», - говорил детектив.
Можно было опереться на надежду о непроработанной версии. А значит – устроить быстрый допрос и надеяться, что кто-нибудь оговорится. Принц выдохнул и кашлянул. Когда Котикову надо было подумать, но молчание грозило последствиями в виде перепалки оппонентов, он произносил отвлечённые фразы. Самое время.
- Хорошо. Поскольку всё неоднозначно, я задам больше вопросов. Господин Крылов, что было в том письме?
- Так… в каком?
Он замешкался, и Нат взял это на заметку.
- Серафима, журнал лежал так же, когда вы вернулись?
Он и сам мало понимал, к чему приведут его беспорядочные расспросы. Но альтернатив не было.
- Да…
- Василий, вы ведь боитесь лишиться работы?
- Д.. да, - опешил тот.
- А если бы вас поймали на нечестности и бросили в темницу?
Вот и ещё интересная мысль: проверить, правду ли он говорил.
Мужчина побледнел.
- Ваше Высочество… - и вдруг рухнул на колени. – Пощадите!
- То есть вы солгали?
Надо же, было столько идей – и допрос так резко завершился. Если только… его не запугал сам Нат.
- Я… я не хочу лишиться работы, а он обещал что... ох, мне конец, - Василий ударился лбом об пол.
Повисла тишина. Директор начал медленно вставать из-за стола, а Нат шагнул вперёд… и сам рухнул на колени от боли в лодыжке. Стон застрял в горле, юноша сделал вид, что так и хотел поступить.
- Расскажите подробно. Вас никто не тронет, даже если это вы всё украли. Сознаетесь чистосердечно – я подумаю над смягчением наказания. Только честно.
- Ваше Высочество! – Нервно окликнул директор. – Вот вы и вычислили вора! Василий, сознайтесь, и расстанемся мирно. Не будете же вы лгать в лицо принца?
- Вот именно, - Нат аккуратно поднял работника, и они оказались лицом к лицу.
На лице Василия теперь отражался явственный страх, будто он уже стоял перед виселицей. Этак он что угодно наговорит, и Нат быстро продолжил:
- Константин украл деньги.
- Да не смог бы… - сдавленно пробормотал несчастный.
- Серафима пошла на почту?
- Не знаю… с конвертом.
Василий будто застыл, и смотрел отрешённо. Он уже простился с жизнью.
- Директор взял журнал.
- Ваше Высочество, он с ума сошёл! – Директор попытался подбежать, и Нат резко обернулся к нему.
Но полный возмущения взгляд прошёл в никуда: Крылова перехватил Фрейзен.
- Так, а вот это любопытно. Говори, Василий.
- Взял... и велел молчать, когда я спросил, что с журналом… ох, любопытство треклятое…
В голове Ната молнией пронеслось озарение. Ну как он раньше не подумал! Устроил цирк, а мог сделать всё тихо.
- Крылов, - принц обернулся на замершего директора, которого держал банкир. – У вас должна быть банковская книжка. Покажите. И дайте журнал.
Душа возликовала, а потом ухнула в пропасть. Нет чтобы подумать! Вообразил себя рыцарем в белом плаще. Теперь вот Василию плохо. Но извиняться было рано – сначала дело!
- Помогите подняться.
Работник с таким же отрешённым видом подставил плечо и удержал тяжесть руки Ната. Директор ловил ртом воздух.
- Прошу прощения?
- Вашу банковскую книжку. Я ведь могу взглянуть? Или передать это дело Амари?
- Но она не здесь!
- Так сходите за ней. Или мы с мистером Фрейзеном просмотрим банковские отчёты?
Крылов побледнел и, отойдя к столу, достал из ящика требуемое. Нат скакнул к столу, уже не в силах опираться на травмированную ногу. Надо же, как не повезло.
Даты одного зачисления и поступления – последнюю указал Фрейзен, он день в день приносил радийки – совпадали. И в колонке чётко была обозначена цифра: тридцать тысяч радиек.
Нат быстро перелистнул на первую страницу книжки и сверил почерки в ней и журнале. Они совпадали.
- Что вы можете сказать в своё оправдание? – Тихо спросил принц.
- Что он вор! – Не сдержался Костя, вскакивая. – Как вы могли?
Директор рухнул на стул.
- Это… это не то, что вы подумали…
Его голос затих под пристальным, яростным взглядом Ната. И мужчина не выдержал.
- Да, я украл деньги! Что, в темницу меня бросите? Ну и на кого оставите фонд? Что вы вообще за цирк здесь устроили?
Его крик резанул по ушам. А в глазах плескались отчаяние вперемешку со смелостью: будто загнанный зверь. Он сам же и отмёл все сомнения. Как говорил Котиков, человек нередко себе враг.
Глаза Ната застлала пелена ярости.
- Да что вы себе позволяете! Видать совсем помешались, так разговаривать с принцем! Вы, уважаемый директор, воруете да ещё и так унижаетесь перед подчинёнными! Вы смешны!
Его крик отразился от стен, и стих, когда принц умолк. Из горла рвалось хриплое, учащённое от волнения дыхание.
- Нат, ты прямо как Филипп I, - раздался позади голос Кости. Парень стоял в двух шагах, приобнимая за плечи поднявшегося Василия. – Возьми себя в руки. Ты призывал смотреть на тебя как на другого человека, старался быть непохожим на покойного короля. А теперь поддаёшься злобе.
Нат цокнул языком, досадливо отворачиваясь. Неужели ему нельзя проявить возмущение? Он не просто так кричал!
Видя его недовольство, все вспоминают короля, будто тот поселился в младшем сыне. Хотелось кричать от безысходности, бить посуду и выть. И самое ведь противное: он больше походил на отца, чем брат – достался же цвет глаз Филиппа I! Только блёклый, водянистый. Будто Нат ещё хуже.
Злость придала сил, и он прошагал к двери. Резко обернулся на пороге и отыскал взглядом Василия. Нельзя было просто о нём забыть, как бы ни хотелось поскорее уйти.
- Благодарю за показания, - его голос был сдавленным. – Я ничего вам не сделаю, и если посмеют другие, дайте мне знать.
А потом ткнул пальцем в директора.
- Я не буду ходатайствовать о вашем увольнении только потому, что каждый заслуживает второй шанс! Но ещё одна выходка – и вы вылетите отсюда!
Он вышел, хлопнув дверью. И вся злость вдруг слетела, как снег под порывом ветра. Осталась лишь давящая тоска. Нат остался один на один с собственными мыслями. За дверью послышались негромкие голоса, и принц прикусил губу. Конечно, обсуждают его поведение.
«Да пошло оно всё!».
И он рванул вниз по лестнице.

@темы: пишу, Самый счастливый, Самый счастливый - фэнтези, Рисунки

---

Сын тирана - часть 2 (2)

ИСПОРЧЕННЫЙ РЕБЁНОК (ч.2)

Нат наотрез отказался идти на ужин, и заявил, что лучше умрёт с голоду, чем сядет за стол с отцом. Так и сказал пришедшему в его комнату церемониймейстеру, и тот, помрачнев, удалился. Вернулся он скоро, с ответом короля: если Нат не придёт на следующий же день, жертвой станет Амари.
А наутро явилась матушка, и несмотря на то, что младший принц уже был готов на всё, только бы не трогали брата, королева силой выпихнула мальчика из его комнаты.
К счастью, король больше не заставлял сыновей ему прислуживать, и на время всё успокоилось. Между братьями будто тень раздора пролегла, и Тризнов довольно скоро это понял: Нату пришлось прийти на перевязку. На все вопросы мальчик отмахивался, и даже чёрный юмор его не веселил. Дни текли за днями, Нат и Амари больше не заикались о походе в детдом, да и сидели по комнатам, не решаясь зайти друг к другу, поговорить о случившемся. Боялись поссориться навсегда. Старшему всё чудилось, что братишка больше его не послушает, и поддастся злобе, а младшему – что Амари разочаровался в нём, и злится. И даже врачу не удавалось поднять им настроение, а Тризнов просто в догадках терялся: как такие любящие братья умудрились поругаться?

В это утро принцы молча выслушали урок, сдали вечернее задание. Вот уже третий день без помощи Нат начинал путаться в формулах: он учился по программе, предназначенной Амари. Четырнадцатилетний мальчишка плохо справлялся с нагрузкой, предназначенной шестнадцатилетнему. Попросить помощи сейчас он не мог, и Амари будто забыл, что братишке трудно. Учитель сердито покачал головой, написав в тетради младшего красными чернилами: «неуд», и посоветовал не валять дурака. От этого стало совсем тоскливо.
После обеда, также прошедшего в молчании, Нат поспешил закрыться в комнате. Так спешил, что крепко приложился головой о ступеньку, и попавшаяся на пути служанка поспешила отвести молча глотающего слёзы принца к Тризнову.
Подросток разрыдался прямо там, на кушетке. Он уже не выдерживал давления ситуации, и мысленно похоронил отношения с братом. Лучше бы он сдержался, или вовсе не окликал Костю! Один его порыв привёл к таким ужасным последствиям! Тризнов обработал ранку на его лбу и, сев рядом, молча прижал Ната к себе. Тот вцепился во врача, как утопающий за плот.
Внутренняя боль притупилась, будто вылившись через слёзы наружу, и атаковала голову. Пришлось просить обезболивающее.
- Смотрите-ка, - Тризнов наполнил стакан водой и бросил туда таблетку.
Нат не успел удивиться: обычно её глотают и запивают. А тут… она вдруг начала шипеть, в воде затанцевали пузырьки. Это было так интересно, что принц даже на миг позабыл о своих бедах.
- Занимательная химия, - врач подмигнул, протягивая Нату стакан.
Тот принял и пронаблюдал, как таблетка всплыла на поверхность и растворилась окончательно. Пузырьки ещё играли на гранёных стенках, и пахло лимоном.
- Ну же, мне не терпится посмотреть, как вы корчитесь в муках.
Принц фыркнул и глотнул. Раствор оказался приятным, как газированная вода, и он выпил всё.
Грохот снаружи заставил подскочить. Стакан стукнул по полу, но толстое стекло выдержало. Переглянувшись, Тризнов и Нат прислушались.
- Дрянь мелкая, на трон мой метишь? Самомнения много? Я из тебя дурь-то выбью!
Отец. Тело прошил холод. Сомнений не было, кому он это говорил, кто должен был стать следующим правителем. Ужас толкнул Ната вперёд, он даже не задумался, на что подписывается. Мальчик вылетел из кабинета и тут же, запнувшись, рухнул на толстый ковёр. Он успел повернуть голову, и тут же увидел лестничный пролёт. На нём стояли две фигуры, и та, что выше, заносила кулак для удара.
- Амари! – Заорал Нат, вскакивая.
Он бросился вперёд, но тут же его перехватил врач.
- Тише!
- Нет! – Принц дёрнулся и не сразу осознал, что сказал Тризнов.
А потом мысли вылетели из головы, как будто удар достался ему, а не Амари. Брат качнулся, но отец не дал ему упасть. Он перехватил старшего сына за руку и отвесил ему вторую затрещину. Амари попытался закрыться рукой, но за это ему достался удар в живот.
Зародившийся в горле крик вырвался приглушённым стоном, когда Тризнов зажал Нату рот и потащил в кабинет. Такого предательства мальчик стерпеть не мог! Он забился с удвоенной силой. Принцу удалось высвободить рот, и он со всей силы вцепился врачу в запястье. Над головой раздалось шипение, но врач не выпустил Ната, хоть тот и продолжал сжимать челюсти. Голова затрещала от усилия, рот наполнился кровью. Хотелось разгрызть кость, только бы отомстить за безразличие!
В коридоре замерли слуги, попытались слиться со стеной. В тишине раздавались только звуки ударов, и больше ничего. Амари будто не чувствовал боли.
Видимо, отец понял, что ничего не добьётся. Он яростно зарычал и оттолкнул сына прочь. Нат с замирающим сердцем увидел, как брат отлетает на угол и падает, как тряпичная кукла. А король уже скрылся внизу.
Хватка ослабла, и Нат, разжав челюсти, бросился вперёд. Подбородок похолодила ниточка слюны, и он инстинктивно сглотнул.
Мальчик рухнул рядом с братом и в ужасе увидел, что по виску того струится кровь. Истошный крик боли и ужаса вырвался из груди, принц судорожно сжал Амари в объятиях.
- Нет! Не умирай! Амари! Праматерь, Амари!
Топот за спиной, рядом скользнула костлявая рука и прижала венку под подбородком брата. Потом Ната потянули прочь.
- Отойдите, ему нужна помощь.
Волна ярости заставила резко обернуться, и Нат, вскочив, с силой оттолкнул Тризнова.
- Предатель! Трус! Мы могли его спасти!
- Прекратите, я должен ему помочь! – Врач оттащил принца вбок, но тот от души пнул его под колено. – Да чтоб вас… Перестаньте!
- За что? Почему вы не вмешались? Почему не дали это сделать мне? – Злость перешла в боль, по щекам покатились слёзы бессилия.
Тризнов быстро развернул его спиной к себе и, перехватив за руки, оттащил прочь.
- Несите в палату, - крикнул он опасливо подошедшим слугам.
Один мужчина осторожно подхватил Амари и понёс прочь. А Нат отчаянно рвался из крепкой хватки и клял всё и всех.

***

Чтобы помочь Амари, Тризнову пришлось привязать Ната к кровати и затолкать в рот кляп. Пока он обрабатывал ранку и перебинтовывал голову пострадавшего, младший принц дёргался в путах и приглушённо стонал, рыдая и мысленно проклиная отца и врача.
А потом слёзы иссякли, оставив мальчика опустошённым. Нос был забит так, что не продохнуть, и лицо хотелось вытереть. Нат закрыл глаза и не заметил, как к нему подошёл врач. Он приложил к носу принца платок.
- Сморкайтесь.
Нат с ненавистью отвернулся. Но долго пролежать в таком состоянии он не мог, поэтому когда Тризнов повторил жест, мальчик всё-таки послушался. Стало чуть легче. Врач вытер его лицо и вышел, оставив наедине с собственными мыслями.
Напряжение сказалось, и Нат провалился в сон. А когда очнулся, палата погрузилась в полумрак.
Снова накатили воспоминания о произошедшем, и принц резко сел. Пут не было, как и кляпа. Испуганный взгляд метнулся к кровати напротив. Тело охватила дрожь; мальчик схватил со стула очки и подошёл.
Амари лежал на спине, руки на одеяле. Идеальный больной, если… не труп. У Ната ноги подкосились, и он рухнул на колени. С болью присмотрелся, и тут же накатило облегчение: грудь брата мерно вздымалась. Спит!
Нат бы ещё долго смотрел на это, если бы в кабинете не раздались шаги. Дверь приоткрылась, пропустив полосу света, и мальчик поднял взгляд.
- Голодны? – Тихо спросил Тризнов.
Ната пронизала дрожь. Он медленно поднялся, сжимая кулаки.
- Почему… - его голос был хриплым после пережитого. – Почему вы не дали вмешаться?
Врач поманил его, и мальчик хмуро подошёл. Тризнов пригласил его сесть на кушетку.
В кабинете горел свет. Врач сел рядом, но чуть поодаль.
- Вас бы он избил ещё сильнее. Амари знает, как утихомирить гнев отца. Вы сами видели: королю просто прискучило.
- Да хоть бы убил! – Воскликнул Нат, и тут же испуганно понизил голос: он мог потревожить сон брата. – Праматерь, Тризнов! Как можно смотреть на то, как мучают других?
- Можно не смотреть, - глаза врача сверкнули каким-то недобрым огнём. – Суть не изменится. А я должен был защитить того, кто оказался под моей опекой. Что бы сказал Амари, узнав, что я позволил вам броситься под руку короля? Ваш брат его успокаивал, как бы дико это ни прозвучало. После такого король больше не поднял ни на кого руку.
Эти простые слова что-то перевернули в душе Ната. Всё было правильно. Но как же не хотелось с этим мириться! В душе вновь поднялась буря, захотелось что-нибудь разбить. Мальчик в ярости ударил кулаками по сиденью.
- Ненавижу. Ненавижу его! – Выкрикнул он и тут же, разрыдавшись, обхватил Тризнова руками.
Врач даже опешил. А Нат сквозь слёзы вдруг заметил перебинтованное запястье мужчины. Сострадание пронзило душу. Что же он наделал!
- Тризнов… я плохой… я ужасный… Амари так из-за меня страдает…теперь и вы! Наверное, я вообще не должен был родиться!

Врач с болью прижал его к себе. Такое из уст ребёнка! О, как жаль, что не он лечил короля! Так хотелось отравить тирана или вспороть ему живот, затянуть с операцией и не успеть спасти специально. Только бы оградить мальчиков от этого ужасного существа.
Увы. Оставалось лишь расхлёбывать последствия поступков короля. Недавно произошедшее отступило на задний план. Нужно было переубедить Ната.
- Ну что вы. Вы с Амари – светлые лучики, кажется, единственные в этом дворце, - он ласково погладил мальчика по золотым волосам.
Нат упрямо замотал головой, не соглашаясь.
- Только Амари. Я… я прямо как король. Не хочу таким быть, не хочу, Праматерь! – Бормотание перешло в стон. – Тризнов, убейте меня, если я ещё хоть раз… хоть раз сорвусь, - и он снова разрыдался.
- Тише, тише. Разве вы когда-нибудь обидели невинного? Вы всего лишь пытаетесь защититься. Было бы куда хуже, если бы вы не сопротивлялись, и вас убили.
- Но я… я подрался с детдомовцем. Потому что он не слушал!
- Так помиритесь. И ещё друзьями станете. У вас ведь такой дар – заинтересовывать тех, кто вас же и задирал. Вспомнить хоть Каштана.
И будто слова врача обладали неким магическим свойством, мальчик увидел как наяву картину: летний лес, хвастающийся добычей друг. Нат ещё сильнее вцепился в Тризнова. Каштан никогда не закатывал истерик, он был лучшим и не разочаровывал родных. Это для Ната было честью дружить с таким, а не наоборот, как утверждал друг.
Из палаты послышался стон. Принц подскочил, и тут же рухнул на пол, споткнувшись о ноги Тризнова. Локоть отозвался болью, рука онемела – но обеспокоенный мальчик плевать хотел на собственные неудобства. Он быстро подполз к двери, и снова растянулся на полу: ушибленная рука подогнулась сама собой.
- Ваше Высочество, осторожней, - Тризнов опустился рядом, и тут же помог подняться завозившемуся принцу.
Вдвоём они вошли в палату. Вспыхнул свет, и Нат, подбежав к кровати брата, рухнул на колени.
- Что… - прошептал пострадавший, приоткрывая глаза, и тут же поморщился.
- Амари! Амари, ты… ты как? Только не умирай! – Горячо заговорил Нат, умоляюще глядя на брата. – Я всё сделаю, что захочешь! Можешь побить, я не буду сопротивляться! Только живи!
Из его глаз покатились слёзы, а врач покачал головой и сел на соседнюю кровать. Амари же несколько опешил от такого шквала чувств: он захлестнул душу, и сердце сжалось от сострадания. Как он мог думать о Нате плохо! Вот же он, такой, как был: вовсе не злой, и ни капли радости оттого, что Амари пострадал.
- Ну что ты… братишка, - от слабости он мог только шептать.
Но это сейчас не тревожило: всё затопила безграничная радость. Нат не похож на отца. И никогда не будет.
- Ну, как предки? – Поинтересовался Тризнов.
- Вы меня назад выдернули, - Амари едва не рассмеялся от облегчения и в то же время веселья. Как же всё чудесно! - Я не успел пообщаться.
- Охо-хо, - с притворным разочарованием покачал головой мужчина. – Ну, с другой стороны, и правильно. Как же вы без приветов-то в гости?
Нат уткнулся лбом в руку брата и тихо всхлипывал. Амари погладил его.
- Братишка… не плачь. Прости, что я тебя игнорировал… навоображал себе невесть что. Я тебя очень люблю, правда.
- И я тебя! – Нат снова открыто разревелся и обнял брата за шею.
А врач улыбнулся и вышел. Наконец они помирились – оставалось лишь поговорить о произошедшем и сделать выводы.

- Я правда похож на отца? Не понимаю, я веду себя ужасно, но не могу это контролировать…
Нат ещё всхлипывал, но теперь сидел на кровати рядом. Амари хмурился от сочувствия.
- Я тоже не хочу, чтобы ты стал таким. Это всё окружение дурацкое, - впервые он позволил себе выразиться так экспрессивно. – Если бы хоть матушка тебя любила… если бы отец так не издевался. О Праматерь, - он в бессильном отчаянии прикусил губу. – За что тебе-то всё это? Тебе бы родиться в любящей семье, король тебя просто ломает. Бедный мой братишка…
Ответом были судорожные всхлипы.
- Что мне делать? Я просто ужасен…
- Ты не плохой, - поспешил уверить Амари. – Просто запутался. Ты ведь помиришься с Костей?
- Да-а-а…
- Вот видишь. Всё будет хорошо, не плачь.
В ту ночь они уснули поздно. Тризнов добыл ужин и накормил мальчиков, а после Нат забрался в соседнюю кровать. Братья ещё долго переговаривались – в основном о планах. И несмотря на всё произошедшее, в сердце понемногу вползала радость. Они снова дружны.

***

Когда Амари рассказал о беседе в кабинете директора детдома, матушка тут же озаботилась пробелами в его знаниях. И на следующий же день учителю математики было велено ввести принцев в курс финраспределения.
Мальчикам были розданы таблицы, и учитель начал диктовать числа.
- Я даю вам реальные данные, - сказал мужчина. – Вам снова предстоит решить несколько задачек, но с ними вам придётся иметь дело всю жизнь.
Нат пробежал глазами по подписанным колонкам. Выглядело достаточно серьёзно: средняя зарплата, процент налогов, дополнительные сборы, иное. Что значила последняя колонка, братья догадались довольно скоро: имущество, оставшееся без хозяев. Отец сильно влиял на доходы от последнего.
- Кажется, казну я не раздам, - шепнул Амари, когда учитель отвлёкся.
Брат понимающе кивнул. Она просто утечёт в никуда, а нищие так и останутся нищими. И потому новому предмету принцы уделили повышенное внимание, только бы разобраться в важной части управления государством. Работа короля уже казалась поистине сложной.
- Отца как будто не учили этому, - после урока возмутился Нат, расхаживая по покоям. – Не представляю, как люди могут платить столько и не умирать от голода.
- Сомневаюсь, что не учили, - мрачно отозвался Амари. – Очень уж грамотно он всё построил. Просто любит мучить людей.
- И мы ничего не можем сделать? Ну хоть что-нибудь! – Младший принц сжал кулаки, резко оборачиваясь, и тут же сильно ударился ногой о кресло.
- Ой! Тупая мебель! – Он пнул кресло, и нога неудачно подвернулась.
Вскрикнув, Нат упал на ковролин и со стоном сжал лодыжку.
- Нат… - Амари вздохнул и, подойдя, опустился рядом. Рука легла на пальцы брата. – Что за глупости. Разве это кресло тебя ударило?
- Оно стояло на дороге! – Нат смахнул слёзы под очками, с ненавистью глядя на кресло.
- Но ударился ты.
Мальчик только шмыгнул носом от обиды. Брат приобнял его за плечи.
- Понимаешь теперь, что видит отец? Я тоже просто стоял. Ты просто попал на глаза. А он уже винит нас в чём-то своём, внутреннем. Виноваты ведь не мы, а его злоба. Я не хочу, чтобы и ты стал таким. Так что, - он игриво улыбнулся, будто Нат снова стал малышом. – Гони злючку-колючку подальше, ладно?
Младший принц покраснел, но улыбнулся.
- Тогда пусть и король это сделает.
- Как бы я хотел, - Амари невольно бросил взгляд на дверь. – Только не говори ему, ладно? Тебе достанется, он и слушать не станет. Он уже погряз в ненависти, а может, и в садизме. Взрослые редко меняются.
В голове вновь возникло сравнение себя с отцом. Нат уже вслух говорил, что похож, Амари теперь боится того же.
- Может… ему не сказали, что надо делать?
- Не знаю, Нат. Вот честно, не знаю. Но если бы он не был таким большим, властным и сильным, он бы, наверное, смог хоть что-то услышать и понять.
Они умолкли, думая о сложившейся не только во дворце, но и в стране ситуации. А потом Амари вздохнул и поднялся.
- Как нога?
Нат принял его помощь, но притупившаяся было боль вспыхнула с новой силой. Пришлось идти к Тризнову.
Обзаведясь фиксирующей повязкой и костылями, Нат в сопровождении Амари вернулся обратно. Мальчики устроились рядом за столом: помимо задания, которое нужно было выполнить, младшему принцу предстояло перерешать примеры, в которых он запутался. И уж с помощью Амари он быстро всё понял: старший знал, как понятно объяснять, и оттого ему даже удалось увлечь учёбой нескольких детдомовцев.

***

На следующий день братья вырвались в город – отец снова куда-то уехал, и они беспрепятственно вышли через главные ворота. Один из гвардейцев даже улыбнулся в усы. Начинания принцев одобряли, но пожелай отец побить сыновей, к ним никто бы не пришёл на помощь. В детстве Нат не понимал, почему, только позже Амари объяснил. Попробуй не послушаться короля – живо найдёт всех твоих родственников, и сам же будешь виноват в их гибели.
Вот и сопротивлялась от силы горстка людей, которым нечего было терять. Например, сэр Мадам. Родни у него не было, и время от времени он, пользуясь положением, прикрывал слуг и принцев. Иногда даже доставалось за это. Мажордом заслужил уважение Ната, но принц понимал, что этого лично для сэра Мадама мало.
Весна перетекала в жаркое лето, и мальчики по дороге, отдуваясь, стянули с себя свитера. Навстречу попадались горожане, но все деньги были израсходованы, а следующие карманные принцы могли получить только в грядущем месяце.
В детдоме Нат первым делом разыскал Костю. Тот, увидев принца, попытался выйти из комнаты, но Нат перегородил выход.
- Нам надо поговорить.
- Отвали, козявка, - Костя попытался его отпихнуть.
Принц вспыхнул и вцепился в дверную раму.
- Сначала выслушай.
- Я? Тебя? А с чего бы?
- Ладно, - Нат медленно выдохнул и посмотрел ему прямо в глаза. Нужно было начать заново, и на этот раз не сорваться. Поступить как взрослый, как Амари. – Извини, что я был грубым. Давай поговорим, после этого я отстану.
Костя коротко шикнул и, развернувшись, демонстративно плюхнулся на кровать и скрестил руки.
- Ну. Давай уже скорее, чувствую, я долго не выдержу твой мерзкий голос.
Нат снова почувствовал приступ гнева. Ужасно захотелось отвесить этому мальчишке затрещину, наорать – но заставить внимательно слушать.
Вот только… разве сам он стал бы слушать такого? Принц нахмурился и опустился рядом.
- Так. Что именно тебя во мне не устраивает?
- Всё, - сплюнул Костя. – Теперь отвалишь?
- Почему? Я ничего тебе не сделал до последнего инцидента!
- А мне побоку. Ты – личинка короля, этого достаточно. Надеюсь, на ваш дворец метеорит упадёт, - подросток оскалился.
- Но я не король, - отчеканил Нат, глядя на него и пылая праведным гневом. – Мы с Амари только и делаем, что исправляем то, что он творит! Амари – вообще будущий правитель, и такой, который сделает страну счастливой!
- Исправляете, - Костя криво усмехнулся. – И вы можете воскресить казнённых?
- Нет. Но…
- Предотвратить казни?
Нат замер, вдруг снова ощутив ужас, преследующий его с детства. Просьбы прекратить, холодный взгляд отца. Гвардейцы или Амари, которые оттаскивают прочь. Его никто не слушал. А королю подчинялись все. Каким же ничтожным показался себе Нат!
- Вот ваша хвалёная помощь.
Принц молча проследил, как собеседник поднялся и вышел. Сидящий на соседней кровати, никем не замеченный одногодка уткнулся в книгу, но Нат не обратил на него внимания. Как и на тех, кто с любопытством заглядывал в комнату.

- Амари! – Едва разыскав брата, принц с болью схватил его за руки. – Мы ничего не можем, ничего!
- Кто тебе сказал такую глупость? – Изумился старший принц.
- Мы не можем остановить отца.
- Да, но можем исправить…
- Не можем! – Вырвался крик. – Он всё равно будет казнить! А мы можем кормить голодных, но от этого их жизнь не станет легче! Всем мы просто не поможем! Что делать? Как бы я хотел, чтобы король исчез!
- Дельная мысль, - заметила стоящая поблизости девочка.
- Прекратите, - шикнул на них Амари и с опаской огляделся.
Но на площадке за детдомом были только воспитанники. Имелись ли у Филиппа I шпионы, принцы не знали, но неприятных открытий не хотелось.
- Терять нечего. Будто сам так не думаешь, - буркнула девочка и отошла.
Нат шмыгнул носом и уткнулся брату в грудь головой.
- Что бы мы ни делали. Всё впустую. Если он не умрёт, когда тебе исполнится двадцать один? Если не отдаст трон? Если будет жить долго? Амари, я так не хочу… не хочу…
Брат обеспокоенно прижал его к себе. У него и в мыслях не было желать гибели короля, но другие были бы не прочь подмешать Филиппу I яду.
- Если бы врач рискнул вколоть ему инсулин…
- Солик… - Амари и сам поразился, каким хриплым стал его голос. – Не надо. Если нас услышат, плохо будет не только нам.
Прозвище задело старые воспоминания, и Нат прикусил губу. Будучи ещё шестилетним, он спросил у матери, когда отец постареет – ведь Амари сказал, что люди помимо плахи умирают ещё и от старости. Тогда королева шикнула на него и поскорее отправила сыновей в детскую. Даже когда отца не было рядом, его боялись. Кто-то мог донести в надежде выслужиться или перевести наказание с себя на другого. И это тоже было страшно – в своей подлости и трусости.

***

Несколько дней прошло в спокойствии. Вновь вздохнув с облегчением оттого, что рядом нет отца, мальчики занялись учёбой с удвоенным рвением, и учитель просто поражался, как они вцепились в новый предмет. А матушка обрадовалась, когда Амари начал фонтанировать идеями по улучшению жизни в Царосе.
- Людям нужна работа, чтобы справляться с такими налогами. Хорошо бы налоги понизить, но отец ведь не даст, - вздохнул Амари при разговоре.
Нат сидел в сторонке: сам настоял на присутствии и обещал вести себя тихо. Это удавалось с трудом: хотелось вставить и своё слово, поделиться мнением. Они с братом ведь вместе приходили к выводам, о которых теперь рассказывал Амари. Но если вмешается, матушка только осадит и велит не болтать глупостей. И мальчика останавливало именно это: несмотря на то, что Амари утверждал, что Нат мыслит в верном направлении, младший принц боялся показаться дураком.
Поэтому в очередной раз, когда снова захотелось вмешаться в разговор, Нат просто достал блокнот и записал свою мысль туда. Стало легче: будто высказался, и не заслужил презрения. А потом начал рассеянно выводить завитки прямо на листах, слушая и добавляя свои мысли.
Амари потом проверил. Где-то вышло неправдоподобно утопично, и он указал на это.
- Но важны всякие мысли на пути к главной цели, - добавил он с улыбкой. – Видишь, ты делаешь успехи. А то, что основу плохо знаешь – так и я ещё в подвешенном состоянии. Узнаем больше – такого наворотим, что все будут счастливы!

С возвращением отца над дворцом снова будто нависла туча, хоть в окна и заглядывало озорное жаркое солнце. И снова в души вполз страх, стало тише, чем в предыдущие спокойные дни. Нат и Амари лишний раз не высовывали носа в коридоры. Но если уж что-то должно случиться – оно случится.
В это утро семейство закончило завтракать и уже собралось разойтись, а прислуга начала убирать со стола. Принцы поспешили выйти первыми, но позади раздался вскрик, и они не удержались – обернулись.
Грохот подноса. Он угодил прямо на ботинок короля, который стоял возле отпрянувшей служанки. Та была бледна, а Нат замер, осознав, что король её домогался. Вряд ли это было лучше, чем плети.
- Вот неуклюжая, - Филипп I успел поймать девушку за косу и притянул к себе. – Чем ты мне отплатишь за неудобства? Идём-ка в мои покои, пообщаемся.
На его лице играла мерзкая похотливая улыбочка. Матушка вспыхнула.
- Как вы смеете прилюдно флиртовать с девками? – Прошипела она.
- Не твоё дело, - рыкнул король. – Или забыла вкус плетей?
Королева залилась краской, лицо перекосила ярость.
- Лучше уж они, чем смотреть, как твой муж опускается до уровня животного, - она резко развернулась и, гордо подняв голову, вышла.
Вслед донёсся хохот. Амари поспешно потянул брата прочь.
- Идём!
Нат продолжал в упор смотреть на происходящее, тело вдруг будто ослабело, и его сотрясали удары сердца. Снова уйти? Слышать где-то в недрах дворца крики и плач? Праматерь, разве он своим бездействием не помогает отцу?
- Нат, ну же!
В голосе Амари уже слышалась паника. Под взглядом отца он дёрнул братишку на себя сильнее, но Нат будто стал скалой, которую пытаются расшевелить морские волны.
- Что же мы, - пробормотал мальчик. – Хотим помощи, а сами прячемся чуть что?
- Что ты там вякнул? – Окрикнул его отец, уже прижимая к себе постанывающую от ужаса служанку и лапая её.
Остальные поспешили скрыться. Амари снова потянул брата прочь, но тот выдернул руку.
- Отпусти её.
Голос прозвучал холодно и резко, будто хлёсткий удар плети. Но отец только хмыкнул, сдёргивая со служанки фартук.
- Сам хотел с ней поразвлечься? Не дорос ещё. Поди прочь.
Нат шагнул вперёд, и Амари впервые замешкался.
- Отпусти её. Немедленно. Хватит. Хватит издеваться!
Нат напряжённо сжимал кулаки. Он надвигался будто на сказочное чудовище, которое могло наброситься и сожрать. Но отступить уже не мог, дорога назад была отрезана.
- Может, тебе забыли сказать, но другие чувствуют так же, как ты. Ты вообще знаешь, что такое боль? Унижение? В тебе есть хоть что-то, кроме злобы? – Последнее он выкрикнул, подходя совсем близко. – Отпусти!
Девушка замерла с закрытыми глазами, молча глотая слёзы. Король теперь казался невероятно высоким и мощным. И до дрожи властным.
Вверх взметнулась крепкая рука. Нат уже хотел уклониться и продолжить настаивать, может, даже силой выдернуть из лап короля его жертву. Но позади раздался вскрик, и подбежавший Амари резко дёрнул брата назад. Ладонь короля встретила пустоту.
- А, так ты у нас знаешь, что такое боль и унижение? – Глаза мужчины полыхнули дьявольским огнём. – Проверим.
Он оттолкнул девушку и ухватил сыновей за шивороты. Служанка упала на пол и поспешно натянула на плечи сползшие рукава платья.
- Вали пока цел, - король пнул старшего, и тот тоже растянулся на полу.
А потом рванул младшего за рубашку. Пуговицы градом посыпались вниз. Нат задохнулся от ужаса и начал вырываться.
- Отпусти меня! Ты можешь выслушать хоть собственного сына?
Страх помешал сразу начать драться. У Ната ещё оставалась надежда, что отец, не увидев агрессии, хоть прислушается. Но тот сдёрнул с мальчика рубашку и перехватил за руку.
- Сына, да? Ты мерзкий выродок, а не сын. С чего это ты так осмелел? Думал, я испугаюсь?
- Она не заслужила того, что ты собрался сделать!
- А я щедрый.
Сильная рука рванула пояс брюк принца. Нат вскрикнул, пытаясь помешать, и на помощь тут же бросился поднявшийся Амари. Но отец снова пнул его.
- Эй, слуги! А ну подержите мальчишку! Живо, пока не всыпал!
Тут же выбежали несколько человек, и по указующему жесту поняли, что надо делать.
- Что? Нет! Прекратите! Это же я, Амари! – Закричал старший, когда его прижали к полу.
- Простите, - послышался полный боли шёпот.
И тут Амари, вечно тихий и понимающий, будто с ума сошёл. Он ещё не мог забыть, как на его глазах отец избивал брата плетью. Сегодняшняя ситуация сулила нечто куда более худшее. И он яростно заорал, извиваясь и вырываясь. Из глаз покатились слёзы бессилия и ненависти.
Как Нат ни сопротивлялся, король всё же сдёрнул с него брюки. Трусы дались тяжелее: поняв, что всё пропало, принц снова начал яростно сражаться, но лишился и этой последней одежды. А Филипп I, распалившись, выдернул из-за пояса плеть.
Хлёсткий удар прожёг полосу на боку, заставил отбежать, чтобы не упасть. Не успел Нат опомниться, как его догнал второй удар, за ним и третий. От четвёртого удалось уклониться, и отбежав к столу, Нат запоздало ощутил, что бегает тут в чём матушка родила. Сознание прошил стыд, куда более жгучий, чем удары плети.
А король шагнул на стул, потом на стол, и замахнулся снова. Нат рухнул на пол, спасаясь, и закатился под стол. Нужно было срочно прикрыться хоть чем-то. Из-под свисающей скатерти он видел лежащую на полу одежду. Один рывок – можно подхватить и сбежать.
Вот только совсем неподалёку лежал лицом в пол и кричал Амари. Держали даже голову, чтобы не видел. Странная, необходимая забота. На миг Нат даже почувствовал признательность, но мысли быстро вернулись к плачевности положения. Если он сбежит, не захочет ли король избить Амари? Этого нельзя было допустить!
И всё же он пулей вылетел из-под стола, по пути задев плечом ногу отца. Свист; спину обожгло огнём, и Нат непроизвольно выгнулся. Из горла вырвался крик, и он рухнул на колени. Паника охватила снова, и он судорожно огляделся. Одежда лежала совсем рядом, и он рванул вперёд. Натёртый паркет подвёл; поскользнувшись, принц упал ничком. И снова удар по спине. Каждое движение отдавалось пульсирующей болью, но страх и стыд брали верх.

- Ну как, нравится? – Король расхохотался, наблюдая, как сын откатывается вбок, и снова занося плеть.
Следующий удар пришёлся по животу, и принц на миг позабыл, как дышать. Он согнулся, со стоном прижимая руки к животу, и сквозь слёзы увидел, что отец поднимает его одежду.
- А этого ты не получишь. Ну-ка, попляшем?
Нат поспешно встал. Его трясло, из груди рвался судорожный кашель. Казалось, сейчас вырвет – то ли от удара, то ли от переживаний. Слуги на него не смотрели, и от этого было чуточку легче.
Отец бросился вперёд, замахиваясь. Нат едва увернулся, отскакивая в сторону, а потом снова. В голове билась паника: когда же это закончится? Сбежать бы в покои, но он не мог оставить брата.
- Нат… Ваше Величество… - рыдал Амари. – Прекратите! Избейте лучше меня! Лучше меня!
Король не обращал на него внимания, тесня Ната к выходу. Вот принц запнулся о порожек и рухнул в коридор. Наказанием за оплошность стала ещё одна жгучая полоса, разорвавшая кожу.
И отец погнал его по дворцу.
- А ну запереть двери! – Рычал он. – Нахалёнок поплатится!
Принц ловил на себе испуганные взгляды слуг, а щёки пылали от стыда. Он мчался не разбирая дороги, упирался в закрывающиеся двери и снова бежал. Лёгкие горели, всё тело превратилось в сплошной сгусток боли, по щекам катились слёзы.
Запоздало пришла решимость снова дать отпор. Ещё минуту назад его удерживал страх повторения ситуации на недавнем завтраке. А потом он понял, что лучше уж это, чем продолжать так унижаться.
Он резко развернулся и с яростью загнанного зверя ударил отца в живот. Тот охнул, согнувшись, а принц схватил его за голову и с бешеной силой ударил об колено.
- Скотина! – Прошил воздух отчаянный вопль, эхо испуганно метнулось прочь.
А Нат снова превратился в дикого зверя, отпустив на волю всю свою ненависть. Он отчаянно пинал короля, не давая ему опомниться. Ногу поранили осколки очков, но боль только придала сил.
А потом крепкая рука дёрнула его за лодыжку, и мальчик упал. Отец, хрипло дыша, навис над ним. Лицо перекосила лютая ненависть. А потом сильный удар – и Нат провалился в беспамятство.

Горю Амари не было предела, когда он нашёл брата. Едва его отпустили, как он бросился на звуки ударов. И увидел в коридоре третьего этажа отца, который избивал Тризнова кулаками. Врач сносил удары стойко, прикрывая собой лежащего на ковре мальчика. Устав, король что-то прорычал и грузно направился прочь. Амари вовремя скрылся за углом. Едва король начал спускаться, как принц бросился к тяжело опустившемуся на ковёр врачу. Тот тяжело дышал, на скуле виднелся кровоподтёк. Но руки уже профессионально ощупывали Ната. Увидев, что стало с братишкой, Амари задохнулся от ужаса и будто окаменел. Весь в кровавых полосах от плети и гематомах, он казался трупом. Разбитые очки валялись рядом, и врач сейчас аккуратно вынул из скулы мальчика осколок стекла.
- Тризнов, - прохрипел Амари, и будто сам в себя нож воткнул, до того больно давались слова. По живому резал вопрос, но он произносил, будто на автомате: - Он жи… живой?
- Проверьте, есть ли место в склепе.
На ковёр упала связка ключей. Амари быстро подхватил её и рванул вниз, за носилками.

Чуть позже он уже сидел у кровати бессознательного братишки, и будто застыл. Тризнов повздыхал и принёс ему горячий шоколад.
- Возьмите. Поддержит силы.
Амари дрожащими руками принял чашку. Край стукнул о зубы. И снова опустилось молчание, пустое, как склеп. Допив, принц отставил чашку. Потом опустил голову, хмурясь от внутренней боли. В голове проносились последние события. Нужно было увести Ната, тогда бы ничего не случилось! Но брат же упёртый! Будто в нём стержень из крепкого металла, который не прогнёшь и не сломаешь просто так. И осознав, насколько они разные, Амари вскинул взгляд на пострадавшего.
- Он ведь… прав, - прошептал принц. – Мы не должны прятаться, - он обхватил себя руками и посмотрел на врача жалобно, понимая свою ничтожность. - Но я боюсь, Тризнов, очень боюсь! А Нат… он такой сильный.
- Далеко пойдёт, - кивнул Тризнов и подсел к Амари. – Если доживёт, конечно.
- А я такой трус… Праматерь, он попытался остановить отца! – Принц схватился за голову. – Почему я так не могу? Если бы я проявил мужество, Нат бы не пострадал!
- Что случилось, то случилось. Никто не может знать, какое поведение верно. – Тризнов осторожно приобнял Амари за плечи. – Нат за своё мужество получил только оплеухи. А вы, не сделав ничего, мучаетесь болью за других.
- Но он спас ту девушку, - тихо выдохнул Амари.
- Стоит ли слуга жизни того, кто может спасти целую страну?
Прижавшись к врачу, Амари крепко задумался над его словами. Целая дилемма, и как бы ни было утопично его желание, Амари хотел спасти всех. Никто не должен умирать за какое-то там светлое будущее. Все должны жить здесь и сейчас. Без страха и боли.
Разве что один человек мог заплатить жизнью за благополучие других, и это тиран. Как жаль, но даже сейчас у Амари не хватило бы мужества подумать, как убить отца. Переубедить, заставить прислушаться – это казалось куда осуществимее.
Они могли лишь ждать и надеяться, что Праматерь сжалится, и король одумается.

***

Нат очнулся совершенно разбитым. Он лежал на боку, и стоило пошевелиться, как тело неприятно заныло. Боль притупилась, будто скрывшись под слоем ваты, и всё же задевала сознание. А от воспоминаний о произошедшем хотелось умереть.
У него впервые нашлись силы избить отца. Пусть король и взял верх, но Нат смог дать отпор. И теперь с ужасом думал, что зло в нём победило. Он становится таким же тираном. Снова не сдержался, не смог убежать и спрятаться. Набросился как сумасшедший и даже по лицу заехал – очки же под ногами как-то оказались.
Сейчас мальчик отчётливо видел лишь свои перебинтованные пальцы, судорожно сжавшие простыню. Дальше всё становилось зыбким, и окна казались двумя пятнами света. Из груди вырвался стон отчаяния. Лучше бы отец его убил. Нат бы тогда перестал превращаться в похожую тварь.
Размышления прервал поспешный стук в дверь кабинета. Тризнов откликнулся. Щелчок замка, и топот.
- Как он, мяу? Он очнулся, мяу?
Сердце подскочило от узнавания, но гложущая душу тоска заставила уткнуться лицом в подушку. Он уже не заслуживал такого друга.
- Тише, - тут же донёсся приглушённый голос Амари. – Имей совесть, иначе будешь дожидаться, пока он в племя не придёт.
Каштан фыркнул. Шаги, тихий стук в дверь. Нат не отреагировал. Подушка понемногу становилась мокрой.
- По-моему, он пытается задушиться, мяу, - глубокомысленное хмыканье. – Эй, Приправыч, я к тебе, мяу.
Слабость придавила к кровати, и хоть дышать становилось всё труднее, Нат упорно не поворачивал голову. Возникла мысль тут и задохнуться. Покончить с бессмысленным и неудачливым существованием. Раздались приближающиеся шаги.
А потом за плечо дёрнули так, что Нат охнул от боли, и тут же оказался на спине, которая немедленно заныла. Над принцем, широко улыбаясь, навис Каштан. Нат устало отвёл глаза, уже ничего не чувствуя в душе.
- А гляди, что принёс, мяу! Это тебе, мяу, - мурсианин протянул ему золотистый значок-кошку.
- Не надо… - голос оказался невероятно слаб, почти стон. – Я сдаюсь. Не хочу больше жить.
У двери послышался судорожный вздох, и мальчик с болью закрыл глаза. Амари, конечно, его жалеет. Зачем, если Нат такой ужасный?
- Воины не сдаются, мяу!
- Я не воин….
- Ещё какой воин, мяу, - тут же принялся убеждать друг. – Обзавёлся за день кучей шрамов, мяу! Ты добился большой чести, мяу!
- Чести? – С болью прошептал Нат. – Воины сносят удары стойко. Они не поддаются злобе. Я так опозорился…
- Ты же её спас, - не удержался брат, быстро подходя. – Да ты представляешь, какое мужество – подойти к тому, кто утратил остатки человечности, не побояться вступиться за слабого? Ты действительно воин! Только они настолько сильны духом!
Его голос дрожал от волнения и еле сдерживаемых слёз. Нат открыл глаза и потрясённо взглянул на Амари. Тот не удержался и шмыгнул носом. А потом порывисто обошёл кровать и упал на колени. Руки дёрнулись к его перебинтованной кисти, но замерли – только бы не причинить боль.
- Прости, братишка. Если бы я вступился за неё, ты сейчас был бы цел…
Стало не по себе, едва Нат представил, что на его месте мог быть Амари. Лучше пережить унижение снова, но только не это!
- Ты… что, - он в ужасе уставился на плачущего брата. – Лучше пусть меня бьют, но лишь бы тебе больно не было!

Каштан зафыркал, оборвав трагичность момента.
- Да вы мазохисты, мяу.
Две пары глаз уставились на него, у двери раздался смешок Тризнова. И вдруг осознав всю глупость положения – ведут себя как персонажи трагедии, желая умереть друг за друга, и всё с патетикой – братья тоже не удержались и захихикали. Впрочем, Нат тут же заохал: рёбра разболелись немилосердно.
Убедившись, что пострадавшему лучше, Тризнов велел принести подушек и устроил его в полусидячем положении. После этого вышел и подозрительно долго не возвращался: мальчики уж было подумали, что наткнулся на короля.
Но Тризнов уже навострился не попадаться на пути Филиппа, и вскоре вернулся с обедом. Нату было стыдно, что Амари начал его кормить с ложки, но боль окончательно лишила сил. К чести Каштана, он не стал насмехаться: наоборот, смотрел сочувственно и даже по-кошачьи потёрся о руку. Пострадавший слабо улыбнулся и открыл рот, чтобы проглотить очередную порцию бульона.
Он снова вспомнил, как назвал его Амари, и задумался, какой же он всё-таки. Тиран или забитый, слабый или сильный. Как смотрел брат! Ни следа страха или злости. Только безграничная любовь. Амари не видел в Нате злодея – значило ли это, что он ещё не потерян?

***

- Никуда я не пойду… снова покалечусь…
- Ну хочешь, я тебя на себе понесу?
- Я тяжёлый…
Очередное утро, снова попытка закрыться в своей раковине. Няню бы это очень разозлило, но Амари не чувствовал ничего, кроме участия к братишке. Поэтому он и умолк, опершись о край постели Ната и глядя, как братишка хмурится, уставившись куда-то на ноги, накрытые одеялом. Вчера вывихнул лодыжку, и закономерно полагал, что сегодня снова опозорится. Как будто случайно покалечиться – это стыдно.
- Ну хочешь, - в груди поднялась волна решимости от возникшей самоотверженной мысли. – Я тоже что-нибудь себе сломаю?
Нат вскинул глаза, и на его лице отразилось испуганное изумление.
- Нет, ты что! Лучше пусть мне все твои болячки достанутся!
И как Амари мог обвинять его в бесчеловечности? Милый, самоотверженный братик… эта мысль заставила глубоко задуматься, и привела к совершенно неожиданному выводу. Амари медленно развернулся и опустился на кровать. По полу пролегла его тень, очерченная утренними лучами.
- Знаешь… может, ты ещё до рождения пожелал этого? Поэтому всё так?..
Одно высказывание, буря чувств. Тогда как у Ната будто глаза открылись, Амари ощутил жгучий стыд, словно это могло быть правдой, и он лично заставил братишку это пожелать. А младший принц стиснул в кулаках край одеяла.
Ради Амари. Вся эта боль – ради брата. Он калечился вместо брата. Каким же счастьем наполнилось его сердце! Выходило, что он не бесполезен.
- Амари, - Нат откинул одеяло и, поднявшись, обхватил брата за шею. – Это же чудесно! Выходит, ты будешь очень удачливым королём! Представляешь, сколько сможешь сделать доброго для людей, если тебе не будут мешать простуды и переломы! Праматерь, это же идеально!
Амари в замешательстве поднял голову, невольно прижимая к себе руки Ната. Какая самоотверженность, сколько искренности в словах! Снова стало стыдно, ведь он не хотел, чтобы брату даже изредка было плохо. Он реагировал ярче, острее, в отличие от Амари.
«Оставайся таким хорошим всегда, братик, - скользнула в голове мысль, а сердце наполнилось нежностью. И тут же решительно нахмурился. – А я уберегу тебя от боли, насколько смогу!».

@темы: пишу, Самый счастливый, Самый счастливый - фэнтези, Рисунки

---

Сын тирана - часть 2 (1)

ИСПОРЧЕННЫЙ РЕБЁНОК (ч.1)

Звон стекла отразился ужасом в душе Ната. Подросток даже не обратил внимания на боль, хотя предплечье и ноги резали острые осколки. Перед ним возвышался сервант, на который он налетел, запнувшись. Зря, зря он вообще зашёл в эту гостиную! Но хрустальные фигурки так манили…
Звук шагов заставил резко подняться, и из груди вырвался сдавленный стон. По одежде расползлись пятна крови, а мальчик буквально задыхался от осознания того, что сейчас ещё и отругают. Слава Праматери, что не король, и будь всё проклято, потому что это была походка матушки.
Эрменгарда выросла в дверях беспощадной скалой.
- Как ты… - она сама на миг задохнулась, а потом резко подалась вперёд и ухватила сына за шиворот. – Как ты посмел?
Нат окаменел настолько, что даже взгляда не опустил. Матушка не станет его бить, но это было даже хуже.
- Ты, маленький, мерзкий нахалёнок! – Она беспощадно встряхнула его, и порезы отозвались новым приступом боли. – Комок неудач! Я предупреждала, чтобы ты не шлялся, где вздумается? От тебя одни беды! А ну пошёл отсюда! Без сладкого на месяц оставлю!
Она грубо толкнула его к двери, и принц, не оглядываясь, бросился прочь. Ему даже удалось спуститься по лестнице, а вот потом он запнулся о собственную ногу и растянулся на ковре. Воздух прошил вскрик, мальчик буквально почувствовал, как сдвинулись под кожей осколки. А ведь Тризнов предупреждал, чтобы с этим делом поосторожней.
- Ваше Высочество! – Раздался обеспокоенный голос слуги, и затем – топот.
Дыхание перехватывало от боли, когда Нат попытался подняться. Перед глазами поплыли круги, а в голове плясала россыпь осколков. Чудовищные ощущения…
Мужчина уже подхватил его подмышки, чтобы поднять, но принц в отчаянной ярости оттолкнул руки слуги.
- Ос… оставьте меня!
Из груди уже рвался хрип. Нат кое-как выпрямился и упрямо пошёл вперёд. Раны саднило всё сильнее, и едва ввалившись в кабинет Тризнова, он со стоном осел на пол.
Врач действовал оперативно. Аккуратно уложил на кушетку, снял с пациента одежду и начал доставать осколки. А у Ната сердце билось, как сумасшедшее. Он лежал и тихо выл от безысходности. Теперь матушка никогда его не простит. Все надежды рухнули. Он ведь так старался быть хорошим. И вот это треклятое любопытство.
- Понимаю вашу скорбь, - вздохнул врач. – Но не волнуйтесь, на крышке гроба вы будете смотреться так, будто ничего не произошло.
- Блин, да я хочу в гроб! – Выкрикнул Нат и с силой ударил кулаком по кушетке.
Слово-паразит. Аристократам не пристало такие использовать, но сейчас это не имело значения.
- Чудненько. Когда хороним?
- Сейчас!
Из глаз покатились слёзы. Представить себе только такое: тебя сверху накрывают тяжёлой плитой, и ты остаёшься один в темноте и холоде. Навсегда. А уж как будешь задыхаться…
Он попытался не дышать, но быстро стало страшно. Пришлось выдохнуть, а вслед за этим – шмыгнуть носом, так там стало мокро.
- Я никому не нужен…
- Особенно мне, - Тризнов лукаво поднял бровь. – Снова матушка?
- Она меня ненавидит, - голос стал противным и дрожащим, но принц уже не мог остановиться. – Я сервант разбил… жизнь кончена…
Врач вздохнул, вынимая пинцетом очередной осколок. Теперь понятно, откуда они.
- Что такое сервант для…
- Я неудачник! – Крик оборвал доводы насчёт богатого папаши.
Это было заявление посерьёзнее. Во дворце уже давно перешёптывались, что младший принц страдает явным отсутствием везения. Говори – не говори, дело не менялось: что-нибудь сломает, да ещё сам покалечится. Недавно королева не выдержала и наняла психолога – да толку ноль, что и подтвердил сегодняшний инцидент.
- Пусть так, - произнёс Тризнов тихо. – Это не повод для ненависти. И наше с Амари отношение к вам не на жалости строится.
Когда он обрабатывал порезы перекисью, принц стиснул зубы и лишь шипел: снова появились силы не показывать слабость. Нат будто черствел, стремясь скрыть даже то, что ему плохо. Но сделать ничего было нельзя: с таким окружением давать слабину – смерти подобно.

***

Карандаш быстро скользил по бумаге, отражая на ней реальность. Вдохновляющая картина: крон-принц за учёбой. За спиной – тёмные дубовые панели, и льющийся сбоку свет весеннего солнца превращает волосы, отросшие до плеч, в золото. Успеть бы покрасить!
- Учитель понятнее объяснит.
Нат ляпнул, не подумав, и даже испугался, что Амари может с ним согласиться. Но брат только улыбнулся:
- Мне интересно.
- Снова вперёд ускачешь…
- Значит, помогу догнать.
И снова тишина. Младший принц устал успевать за братом в науках, и решил просто постигать то, что задают учителя. И порой сам себе казался дураком: только бумагу изводит, а Амари делом занят. Матушка любила это повторять.
При этих мыслях в душе вновь всколыхнулась злость.
- Может, хватит?
Амари вскинул взгляд.
- Что?
Младший принц нахмурился, глядя на набросок. Ну вот, перспектива не удалась.
- Что я делаю не так? Я не могу столько учиться! И рисую ужасно… ну вот зачем я вообще?
Планшет шлёпнулся на пол, лист спланировал следом. Амари обеспокоенно отложил книгу и подошёл. Руки опустились на плечи Ната, и мальчик увидел беспокойство в глазах крон-принца.
- Ты чего? Ты же хорошо рисуешь. Ещё несколько лет – станешь настоящим живописцем. И уж чего ты не должен, так это подражать мне.
- Матушка говорит другое, - младший принц отвёл взгляд.
Амари только вздохнул. Ему нечего было на это сказать. То, что Нату не нужно к ней прислушиваться, он пытался доказать, но братишка чересчур остро реагировал на её слова. Хотелось снова попросить её быть мягче, но, видимо, младший сын её сильно нервировал. И прекратить встречи нельзя: в одном дворце ведь живут, да и после того как брат покинул детскую, ему приходится обедать вместе с семьёй.
Жизнь в вечном напряжении, даже когда отца нет в резиденции. Как не свихнуться?
Нат запыхтел и порывисто обнял брата. Амари растерянно погладил его по голове.
- Ну хочешь, не буду учить. Давай в шахматы?
Мяч он благоразумно предлагать не стал. С годами Нат всё болезненней реагировал на напоминания о его неудачливости: он вечно себе что-то ломал.
- Не хочу… учи уже.
- Чтобы ты букой ходил? – Амари поднял голову брата и наткнулся на сумрачный взгляд. – На уроках научат.
- Но тебе нравится…
- А тебе нет!
- А тебе да! – Нат вскочил и принялся щипать брата.
Тот рассмеялся и начал отбиваться.
- А тебе нет, нет, нет!
- А тебе да-а-а!



Потасовка развеселила обоих, и под конец они уже хохотали. Нат запнулся, но брат быстро поставил его на ноги и взъерошил волосы.
- Глупый ты! Общество тем и хорошо, что все разные! Матушка этого просто не понимает.
Младший принц только тяжело вздохнул.
- Это безнадёжно.
- Но я тебя всегда поддержу!
- Вот иди и учи, чтобы потом помочь с заданиями!
- Точно?
- Я тебя ещё не дорисовал!
- Вижу своего братишку!
Амари подмигнул и вернулся на своё место, а Нат подобрал планшет и лист. Перспектива немедленно встала на место. Поднимая взгляд, чтобы сверить рисунок с оригиналом, Нат ловил на себе взгляд брата. И оба в этот момент улыбались.

***

- Ну же, Нат! Вставай!
Подросток пробурчал что-то невнятное – сам даже не понял, что – и зарылся поглубже под одеяло. Впрочем, в последнее пришлось сразу же вцепиться: Амари попытался сдёрнуть пуховое убежище.
- Нат, ну хватит вредничать! Вставай немедленно, опоздаем же! Хочешь голодным ходить?
- Не пойду никуда! Не пойду! Умру тут голодным! – Завопил младший принц, усиленно натягивая одеяло на себя. – Отколебись!
- Да где ты таких слов нахватался!
Воспользовавшись замешательством брата, Нат всё-таки выдернул край одеяла из его пальцев и снова накрылся с головой.
Амари прикусил губу, хотелось плакать от обиды. Брат уже который день был мрачным, и развеселить его удавалось ненадолго. Всё эти разговоры о невезении, о том, что Нат – неудачник. Братишка и сам начал так говорить, и старался лишний раз не двигаться с места, только бы не споткнуться, ничего себе не сломать. Потому что за этим закономерно последует выговор матушки. А уж про отца и говорить не надо.
Старший принц глубоко вздохнул, стараясь подавить горечь. Снова нужно утешать. Злости не было: он слишком любил брата, чтобы всерьёз начать ругаться. Амари обошёл кровать и сел рядом.
- Нат, ну… посмотри, какое за окном солнышко! Оно хочет тебя видеть, а ты прячешься.
- Я снова поломаюсь, - последовало приглушённое бурчание из-под одеяла.
Амари вздохнул. Частые травмы братишки тревожили его, но и оставаться в постели весь день не выход. Вчера попробовали – умудрился вывихнуть кисть. Сколько тогда было криков – но не от боли, а от разочарования в жизни. Нужно было срочно что-то придумать, что-то радостное. Но увы, сегодняшний день не сулил ничего выдающегося.
- Натушка, ну послушай, - Амари обхватил брата за плечи через одеяло. – Надо жить дальше, понимаешь? Нас горожане ждут. Детдомовцы. Аня твоя.
- Она не моя…
- Именно твоя. Подопечная. Ты ведь не какой-то рядовой гражданин, ты принц. Это важный пост, с нашими возможностями можно столько добра совершить! А если станешь лежать целыми днями, будешь болеть ещё больше, совсем ослабнешь. И ничего не сделаешь за свою жизнь.
Нат засопел.
- Нам нужно исправить хотя бы часть того, что творит отец, - Амари уставился в одну точку, и говорил это уже скорее себе.
С каждым днём старший принц всё больше понимал свою роль.
Братишка вдруг резко подскочил, и Амари крепко досталось по подбородку. Он охнул и упал на спину.
- Ой, прости! – Воскликнул Нат, выпутываясь из одеяла и нависая над ним. – Больно, да? Больно? Ну почему я такой неудачник…
На его глазах заблестели слёзы, и Амари испугался, что брат снова спрячется. Поэтому он ухватил Ната за грудки.
- Нет, одеяло мягкое, - он улыбнулся. – Давай умываться.
- Идём, - на сей раз младший смотрел решительно. – Пусть король больше не считает, что один тут всё решает!
Тонкая струна его души: ненависть к отцу. Задень, и изменится настроение.

Принцы уже год, как жили раздельно, каждый в своих покоях. Детская опустела, и её заперли за ненадобностью. Нату было очень обидно, что их комнаты так далеко друг от друга: разделены углом, и для неудачника путь порой был затруднительным. Он мог иногда не дойти, и вместо встречи с братом общался с Тризновым, пока тот обрабатывал порезы или накладывал гипс, а то и фиксирующую повязку на подвёрнутую ногу. Братьям пришлось договориться, что Амари будет приходить к Нату.
С тех пор общение с матушкой сократилось до минимума. Едва Нат покинул детскую – после того как отпраздновали тринадцатилетие – ему пришлось присоединяться к семье за обедом. Амари, уже два года как уходивший в столовую на завтрак, обед и ужин, объяснил братишке правила поведения, но вёл его вниз с опаской.
Несмотря на то, что прошёл уже год, Нат отчётливо помнил именно тот первый ужин с родителями. Едва войдя, он запнулся о порожек и растянулся на полу. Принц не видел выражения лица матери, зато всё существо пронизал громкий, издевательский хохот отца.
Амари тогда быстро поднял брата и проверил, всё ли в порядке. На удивление, младший принц ничего себе не сломал. А вот стул под ним развалился, едва мальчик сел.
Потом он умудрился порезаться ножом, когда делил запеканку, раза три подавиться и вывихнуть палец. Король просто заходился от смеха, грохая кулаком по столу так, что посуда подпрыгивала, и стал будто дружелюбнее. При взгляде на отца даже матушка смягчилась, и не так подозрительно посматривала на младшего сына.
«Шут» - вот как назвал тогда Ната король.

- Bonjour (доброе утро), - поприветствовал Амари, входя в столовую.
Нат повторил. Они с братом изучали второй язык, мурдийский*. Первым был андарийский**, родной язык королевы – матушка довольно активно поддерживала общение. В конце концов, это было всё, что осталось от её прошлого.
Королева кивнула на приветствие и спросила по-мурдийски, хорошо ли спалось Амари. Нат не придал этому значения: привык, что королева его игнорирует.
- Merci, bonne (спасибо, хорошо), - старший улыбнулся и зорко проследил, чтобы братишка не упал.
Когда они сели, колючий взгляд отца упал на младшего. Тот едва сдержался, чтобы не дёрнуться: что ещё придумает король?
- Le garсon, me servira (мальчишка, прислуживай мне)*** - он ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.
Амари побледнел, а Нат замер. Прислуживать отцу за завтраком, ему, неудачнику! Это сулило самые ужасные последствия. Старший принц попытался отговорить.
- Votre Majestе ... Je vais prendre sa place (Ваше Величество... я займу его место)…
Он даже сейчас не посмел отойти от правила общаться только на изучаемом языке. Однако отец даже не взглянул на него, сверля взглядом Ната. Голубые глаза отливали сталью.
- Dеpеchez-vous (живо)! – Рявкнул он.
Мальчик медленно поднялся, чувствуя, как всё тело пронизывает холод. Амари с состраданием взглянул на него и прикусил губу, матушка даже не изменилась в лице. По губам короля пробежала улыбка удовольствия.
Прислуживать! Если бы Нат не был напуган предстоящим, он бы вспыхнул от унижения. Тем не менее мальчик поклонился, стиснув зубы.
- Que voulez…vous (чего изволите)? – Выдавил он.
- Apportez le petit dеjeuner (неси завтрак).
Слуга. Как его понизили! Нат отвёл взгляд и направился к боковым дверям. И тут же столкнулся с сочувствующими взглядами наблюдающей за ним прислуги.
Мальчик запнулся, едва вышел из столовой, и его подхватили.
- Шутки плохи, - пробормотал кто-то.
- Держите. Я помогу, - молодая женщина вручила Нату поднос с тарелкой, накрытой высокой крышкой.
Принц только кивнул, шмыгнув носом и не глядя на служанку. Не поможет – отпрянет по первому предупреждению короля. Нат только мысленно попросил Праматерь, чтобы отец не сильно разозлился, если он что-то не так сделает. Лучше даже, если снова начнёт смеяться. Это не страшно и не больно. И даже не обидно, когда смеётся этот ужасный человек.
Первые шаги сопровождались замиранием сердца. Нат глядел себе под ноги, и услышал, как король грубо окликает Амари, чтобы тот не вертелся. Брат волновался, и эта безмолвная поддержка отозвалась теплом в душе. Скорее бы кончился этот завтрак! Даже есть расхотелось от волнения.
Чтобы утешить себя, принц попытался представить, что это столовая детдома. Там он иногда помогал разносить сухари: не беда, что спотыкался, полы всегда были чистыми.
- А ты куда с пустыми руками? – Рявкнул король, и Нат едва не выронил поднос.
Шаги служанки – принц только сейчас их заметил – стихли. А потом стали удаляться. Так Нат и думал, что она его покинет, только вдруг стало ужасно обидно. Но он продолжил шагать, повторив себе снова: «в этой жизни приходится рассчитывать только на себя».
Стол был уже близко. Ещё несколько шагов – и это мучение на время исчезнет! Меж тем к матушке и Амари подошли слуги и поставили перед ними тарелки. Нат зашагал быстрее: он успеет, невезение отступило!
Нога подвернулась. Вздох испуга – и время растянулось в вечность. Нат вдруг начал падать, поднос накренился. Тарелка медленно поехала вперёд. Казалось, её можно успеть перехватить. Но тело будто одеревенело, и принц мог только смотреть, чувствуя, как его снова пронизывает холод.
Грохот оборвал мучительное течение секунд, и принц оказался на полу. А потом мощный рывок дёрнул его вверх, и Нат буквально повис, поднятый за шиворот. Лицо короля перекосила злоба вперемешку с каким-то тайным удовлетворением. А по камзолу и брюкам стекала каша.
- Гадёныш. Ты заслуживаешь хорошей трёпки.
Сердце упало, в глазах потемнело. Нат не раз видел, как король начинал расправляться со слугами – но тогда Амари уводил братишку подальше, и продолжение они только слышали. Собственный опыт тоже был, и сейчас Нат думал, что его снова повалят на пол и начнут пинать. Всё тело напряглось, готовясь защищаться. А потом отец толкнул мальчика назад, и тот рухнул на спину. Король навис над ним, доставая из-за пояса плеть.
- Ваше Величество, прошу! – Амари резко вскочил с места и бросился братишке на помощь, но король отшвырнул его назад.
- А ну сидеть! Иначе тебе тоже достанется.
- Амари, сядь, - прозвучал голос королевы, в котором звенела сталь.
- Матушка, умоляю! Остановите короля!
- Это его дело.
Хлыст свистнул в воздухе. Нат инстинктивно прикрылся рукой, и воздух прошил громкий вскрик. Боли не было, и кричал не он… тогда кто?
Между отцом и Натом стоял Амари; он держался за руку, а по ткани рукава медленно расползалось кровавое пятно.
- Амари, нет! – Младший испуганно вскочил.
Отец ухватил старшего за волосы и отбросил за спину, после чего снова замахнулся. Растерянный Нат не успел отреагировать, и грудь прошила жгучая боль. Принца отбросило назад, и мальчик снова упал. Его догнал следующий удар.
- Матушка! Пустите! Ваше Величество, нет! Не надо! Умоляю! – Вопил где-то за спиной короля брат.
Нат и не думал, что подняться будет так тяжело. Он выставлял руки, пытаясь перехватить и выдернуть плеть, защищался ногами. В тело с каждым ударом впивалось всё больше жгучих полос, движения причиняли боль. Он не сразу понял, как глупо тут барахтаться, подобно жуку, и решился перекатиться. Рискнуть, получить больше ударов по незащищённым местам – но прекратить эту пытку.
Амари умолял, а Нат только кричал от боли. Подсознательно понимал: бессмысленно просить что-то у этого страшного человека. Унижение только доставляет ему радость. Значит – сцепить зубы и бороться. Отплатить ему той же монетой!
Ярость толкнула вверх, и Нат, уже ничего не соображая, ринулся на короля с кулаками.
- Мразь, ты за всё ответишь! За всё!
Амари ужасно не нравились ругательные словечки, которые Нат узнал, общаясь с горожанами. А младшему они нравились. Делали его таким… небрежно-распущенным, как старшие детдомовцы. Сейчас он мог плохим словом хлестнуть и отца – сделать хоть чуточку больно!
Кулак вонзился королю в живот, и тут же на голову мальчика обрушился страшный удар. Нат не удержался на ногах, и тут же очутился на полу. Тут же в его собственный живот ударился носок ботинка короля, и дыхание оборвалось. Снова пинки – по животу, по рёбрам, по губам. Очки снова где-то потерялись. Король сильно придавил сына к полу туфлёй и катнул, разворачивая лицом к потолку. Нат хрипел, пытаясь вдохнуть. На глазах выступили слёзы. Стон застрял где-то в горле, всё тело превратилось в сплошной комок боли. Свист хлыста, щелчок где-то в стороне.
- Дрянь, сопротивляться удумал, - голос плавал, будто став пираньей в океане, затопившем сознание. – Ничего, я из тебя выбью дурь.
Король тяжело дышал. Он убрал ногу, и Нат с ужасом принялся ждать очередного удара. Сил защищаться уже не осталось.
Но отец развернулся и направился прочь: видимо, ему прискучило размахивать плёткой. Свою потребность в чужой боли он уже удовлетворил.
Тут же к Нату со слезами подбежал Амари и упал на колени.
- Кто-нибудь! Позовите Тризнова! – Закричал он. – Умоляю, скорее!
Брат склонился над пострадавшим и сквозь слёзы тихо принялся бормотать слова утешения. А Нат судорожно глотал воздух, и с каждым вздохом тело отзывалось приступом боли.

Глаза Тризнова надо было видеть. Он привычно шутил о венках и чудесном уютном склепе, а вот смотрел так, словно избили его собственного сына. Столько ненависти к обидчику, столько боли за Ната. Столовая уже опустела, несколько слуг вышли посмотреть на последствия произошедшего. Стон раненого прерывался хрипом, когда врач задевал особенно саднящие места. Тризнов не рискнул нести его на руках, и послал Амари за носилками – только ему он мог доверить ключ от своего кабинета. Уж больно опасно было оставлять помещение открытым: кто-то мог перепутать лекарства или вовсе напиться их, чтобы свести счёты с жизнью.
Дожидаясь старшего принца, Тризнов оказал Нату первую помощь: протерев руки спиртом, вколол обезболивающее и начал снимать с него рубашку и брюки, пока не запеклась кровь.
Вскоре прибежал Амари, и они с врачом, положив Ната на носилки, понесли его прочь.
После этого младший принц провёл в палате две недели. Поначалу он был даже рад, что больше никого, кроме Тризнова и Амари, не увидит. Потом откровенно скучал, и едва смог подняться, как уговорил брата снова сбежать в город.

***

Встречали их уже не так настороженно, как в первый день – сказалось продолжительное общение на протяжении семи лет. При виде принцев многие улыбались и подходили за куском хлеба да расспросить, как поживают. Принцам уже выдавали карманные: матушка озаботилась, и уже не боясь отпускать повзрослевшего Амари, теперь следила, как он себя поведёт.
К сожалению, всех нищих даже на щедро отсыпаемые братьям монеты не накормишь. Но мальчики не сдавались: они могли сделать мир хоть чуточку лучше.
Как радостно и доверчиво подходили к Амари зажиточные люди, так даже нищие опасались Ната. Ведь если случайно заденешь, а он умудрится покалечиться – того и гляди, голова объявит независимость. Младшего принца поначалу такое отношение здорово обижало, но пришлось смириться, когда Амари объяснил: они же о тебе заботятся.
Тем не менее, и Нат не отставал от брата, раздавал купленную еду и утешал. Только в ответ получал неуверенную улыбку, поспешную благодарность – и тут же нищий отходил. Разве что дети ещё открыто улыбались.
Оставшуюся дорогу до детдома или обратно приходилось ловить на себе голодные взгляды тех, кому не смогли помочь, иногда полные оскорбления выкрики в спину. Младший принц поначалу огрызался, пока Амари не выдержал и не одёрнул.
- Веди себя с достоинством. Они это от безысходности.
- Обидно же!
- А кому не обидно? Ничего хорошего от такой ругани не будет, только выставишь себя глупцом.
Нат тогда ещё насупился и умолк. Он с детства впитал важное правило: принц выше других по статусу, и должен заслуживать почтения. А другие – почитать его. Потому-то, едва познакомившись с мальчишкой-дикарём Каштаном, Нат надавал тому хороших пинков: Каштан дразнился и вёл себя слишком фамильярно. Сейчас они друзья…

В детдоме наметилась большая стирка. Радостно разделяя с воспитанниками их дела – будь то игры или уборка – принцы тут же вызвались помочь. Нат не думал о том, что это занятие для прислуги: ему нравилось чувствовать себя на равных с ребятами, которые принимали его так открыто и дружелюбно. Воспитатели тоже не походили на няню и родителей, всегда приветливы и даже не выгоняли, когда гости задерживались на обед. Но здешняя еда принцам была не по нраву: сухари и пресная каша, подумать только! Поэтому они предпочитали уходить поесть домой. Хотелось бы принести детям что-нибудь вкусное, но сердце не выдерживало при виде нищих. Булочки разлетались раньше, чем принцы успевали дойти до детдома.
Стояла тёплая погода, и не нужно было ютиться в тесной прачечной. Принцы отдали очередную часть принесённых вещей, и, весело переглянувшись, встали рядом у корыта, вокруг которого уже собралось несколько старших.
- Ну, кто быстрее и чище?
- Я тебя обгоню!



Стоящая напротив Аня – ей недавно стукнуло четырнадцать, как и Нату – хихикнула, но когда младший принц закатал рукава, её лицо вытянулось. На коже темнели недавние шрамы.
- Ой, что случилось?
Только тут Нат сообразил, что наделал. Лицо залила краска стыда: ещё кто-то стал свидетелем его позора. Здравый смысл твердил, что всё равно никто не знает, отчего эти рубцы, но всё равно стало не по себе.
- Ничего, - буркнул мальчик, хмуро опустив взгляд, и схватив одну из вещей, начал с силой тереть её о ребристую доску.
Вода была тёплой: нагрели на плите, как обычно. В детдом горячая вода проведена не была, грелись у печек.
- Это король? – Осторожно спросил одногодка Кайл, пристроившийся напротив Амари.
Старший принц открыл было рот, чтобы перевести тему, но Нат огрызнулся:
- Тебе что за дело?
- Точно король…
Нижняя губа будто сама выпятилась от обиды. Разговор заставил заново вспомнить произошедшее на том злосчастном завтраке. Мерзкая улыбка отца, хлёсткие удары плети. Сила, которую невозможно побороть. Поведение такое, будто в красивую оболочку спрятался сгусток тьмы, который питается болью и страданиями.
И Нат хорош! Недавно прокрутив ситуацию в голове со стороны, увидев себя – такого же злобного, желающего мести зверёныша – принц почувствовал жгучий стыд. Но молча сносить удары он не мог, позволять отцу так себя вести и дальше – ни за что на свете! Но добился только того, что от себя же было противно.
- А вы повторили алфавит? – Разорвал паутину спутанных мыслей голос Амари.
- Да я тебе его сейчас расскажу, - отозвалась Аня.
Невольно подняв на неё глаза, Нат заметил сочувствующий взгляд Кайла. И снова уткнулся в стирку.
Солнце освещало город недолго: на него медленно наползали тёмные и пузатые тучи. Но дождь, как ни торопился, не успел достать своими колючками детей – те уже закончили стирку, и их позвали на тихий час.
- А вы почитаете нам сказку? – Спросила одна из младших девочек, когда дети с шумом перетекали через холл.
- Не сегодня, - отозвалась одна из воспитательниц.
- Так давайте я почитаю, - предложил Нат. – Всё равно мы не успеем вернуться домой до того как пойдёт дождь.
Предложение было принято. Братья разделились, так как Амари зачем-то позвали в кабинет директора, и Ната увлекли в актовый зал, который стал излюбленным местом многих на тихий час: можно было послушать, как воспитатель или кто-то из принцев читает.
Пока дети устраивались на принесённых одеялах, к Нату подошла Катя – девочка, старше его на год – и вручила большую, уже потрёпанную книгу сказок. И поблагодарила за то, что согласился читать, жестами: она была глухонемой. Мальчик кивнул и неуклюже ответил: «рад помочь». Узнав, что в детдоме есть дети с такими особенностями, он загорелся идеей выучить язык глухонемых. Интересно, да и казалось, будто сильнее вливаешься в коллектив.
Принц уселся на стул и полистал книгу. Очередь малышни: недавно он дочитал балладу о бравом рыцаре для старших. Однако помимо детишек от трёх до десяти сюда пришли послушать и воспитанники постарше. Всё лучше, чем скучать по комнатам.
- Давным-давно, в далёком королевстве, которым правил мудрый и справедливый король…
За окнами тихо зашелестел дождь. Принц углубился в чтение, дети притихли – правда, то и дело кто-то перешёптывался, но он уже не обращал на это внимания. Мыслями мальчик уже уносился в сказку, как и благодарные слушатели.
Лет в шесть Нат ещё не понимал, для чего вообще нужен глава государства. Имея живой пример перед глазами, мальчик считал, что король – это априори плохой человек, и лучше бы таких людей не было. И только потом стало ясно, что это Филипп I не заслуживает своего титула, и что монарх – это не враг, а отец народа.
Амари станет таким. Заботливым и чутким правителем. Эти мысли грели душу, дарили надежду на светлое будущее без тирана.
Нат едва добрался до середины сказки, когда вдруг захотелось в туалет. Мальчик поднял взгляд. Кто-то посапывал, другие внимательно смотрели на чтеца.
- Я сейчас вернусь, не шумите, - принц отложил книгу и поднялся.
- Проводить? – Спросил Кайл.
- Дойду.
Стыдно было за свою неуклюжесть, и не хотелось вечного присмотра. Будто не вырос из того возраста, когда нужна нянька. К тому же путь не казался таким уж сложным: Нат уже привык спускаться на первый этаж, крепко держась за перила. Не отвалятся же они, в конце концов.
Туалет мог быть получше, чем ряд узких кабинок с дырками в полу. Но приходилось довольствоваться имеющимися удобствами. Возвращаясь, он пересёкся взглядами с охранником. Тот улыбнулся в усы и поманил его пальцем. Заинтересовавшись, Нат подошёл.
- Я всё наблюдаю за вами, - надтреснутым голосом проговорил дед. – Люди с возрастом меняются, и не всегда в лучшую сторону. Вы с братом прямо расцветаете. Может быть, это часто говорят, но не сдавайтесь, как бы трудно ни было. Судьба страны в ваших руках.
Мальчик кивнул, душу будто тёплым одеялом укрыли.
- Я знаю. Амари станет великим правителем. Он такой мудрый.
- А вы – его первый помощник. Не забывайте этого.
И верно. От осознания этого факта Нат почувствовал, что и сам важен. Он даже выпрямился, будто крылья распахнул. А потом услышал позади шаги.
Мимо прошёл Костя – старше Ната на год, он вёл себя до ужаса нахально. Огрызался, хамил взрослым, и принцев ни во что не ставил. Костя попал в детдом недавно: поговаривали, что-то случилось с семьёй. Поначалу Нат пытался понять и подружиться, но встретил жёсткий отпор. Слово за слово, и они разругались, а при следующих встречах только обменивались неприязненными взглядами и молча расходились.
Сейчас Костя дымил неизвестно откуда взявшейся сигаретой и развязно вышагивал прямо к выходу. Подобную наглость стерпеть было трудно.
- Костя! – Сердито окликнул Нат. – Здесь нельзя курить! Куда пошёл? Тихий час ещё!
- Сам пошёл, - лениво отозвался подросток, прицепившись к слову, и толкнул дверь на улицу.
Принц рванул к нему и дёрнул за руку назад.
- А ну вернись! Отдай это!
Он попробовал отобрать сигарету, но Костя развернулся и перехватил его руки.
- Мальчики, не ссорьтесь, - охранник обеспокоенно встал.
- Отколебись, ущербный! – Выкрикнул Костя, обдавая Ната вонью дешёвого табака, и с силой оттолкнул его.
Принц упал на пол и увидел, как подросток скрывается за дверью. А в голове билось унизительное «ущербный». Разве он виноват, что часто калечится?
- Ваше Высочество, как вы? – Охранник поспешно подошёл, но принц вскочил, будто внутри пружина распрямилась.
Полыхая праведным гневом, он вылетел вслед за Костей под проливной дождь, и отыскал обидчика взглядом. Тот не спеша направлялся к калитке.
- А ну остановился! Хочешь отведать тумаков? – Заорал принц.
- Завидно, неудачник?
Это стало последней каплей. Глаза вновь застлала пелена ярости, и Нат бросился в атаку. Сквозь шум дождя он услышал, как охнул Костя, когда принц налетел на него, а потом оба плюхнулись в лужу.
- Ах ты дворцовая личинка! – Выплюнул воспитанник.
- Дымоход вонючий! – Выкрикнул в ответ принц, от души врезав противнику под рёбра.
Тот извернулся и ударил Ната по уху. В голове зазвенело, но тут же кулак принца угодил парню в нос.
В шум дождя вплелись крики ярости, противники не скупились на оскорбления и совершенно не обращали внимания на боль. Они выплёскивали скопившуюся злость друг на друга, и дрались, будто в живых должен был остаться лишь один. Подростки брали верх попеременно, катаясь по мокрой траве. А потом Ната кто-то ухватил за подмышки и резко сдёрнул с противника.
- Прекратите! – Ворвался в уши крик Амари.
К Косте уже подбежал охранник, сбоку замаячили детдомовцы. А распалённые дракой противники с удвоенной яростью начали рваться друг к другу.
- Я тебе башку сверну, ушлёпок! – Плевался Костя, подпрыгивая и дёргаясь, но дед держал его на удивление крепко.
- Я тебе покажу, кто ущербный! Ты у меня сейчас грязи наешься, дрянь!

Амари пропустил момент, когда началась драка, и безумно об этом пожалел. Но у него были дела, и дела взрослые. Директор и воспитательницы вызвали его на серьёзный разговор: принцы потихоньку помогали бедным, но в масштабах даже города это были жалкие потуги.
Сегодня Амари понял: он ещё недостаточно дорос до государственных дел. И узнав о другом пути помощи, загорелся идеей.
- Ваше Высочество, - сказал высокий, худощавый старик, директор детдома. – Финансы должны работать, а не разлетаться на сиюминутные потребности тех, кто успел отхватить кусок. Многие люди и без вас добывали себе хлеб – да, ели не каждый день. Вы сделали лучше, но совсем чуть-чуть. Я предлагаю помогать локально. Почему бы вам не нести все деньги сюда? На них при правильном использовании можно купить больше еды, и мы бы накормили больше бедняков.
- А ведь верно, - прикинул Амари. – Каша стоит дешевле булок. Но булки вкуснее…
Директор удивлённо поднял бровь.
- Но важнее накормить больше народу, - признал принц. – Спасибо, это дельный совет. Кажется, я ещё не умею распоряжаться деньгами.
- Пора бы, шестнадцать лет уже. Из детдома на заработки в семнадцать выходят.
Амари кивнул, решив расспросить матушку подробнее о денежном распределении.
Шагая по коридору к актовому залу, принц размышлял над тем, что сказал ему директор, и даже начал упражняться в уме, как извлечь побольше выгоды из имеющихся денег, потратить их с умом и пользой.
«Распоряжался бы я казной, - он мечтательно вздохнул. – Весь город бы накормил. И повкуснее, чем пресной кашей».
Внимание привлекло движение на улице. Амари повернул голову и в ужасе замер. Его братишка дрался с детдомовцем! Сердце болезненно сжалось: как Нат мог так поступить? Ладно родители, но это? И принц кинулся на улицу.
Его трясло. Амари очень боялся, что Нат станет похож на отца. А он и становился: неуравновешенный, вспыльчивый, не контролирующий собственный гнев. Хотелось плакать от бессилия. Тьма могла подавить в братишке яркий свет добра и любви, который он хранил в своём сердце.
Амари влетел в холл в тот момент, когда оттуда выбегал охранник. Через миг они вдвоём оказались на улице и моментально промокли. Позади раздались голоса детей, но принц уже не обратил на это внимания. Он быстро схватил братишку и попытался воззвать к его разуму.
Однако Нат был поглощён собственными обидами, и не слушал его, ругая противника такими словами, которые аристократу и знать-то не пристало.
- Прекрати! Прекрати, слышишь! – Заорал Амари, нервы сдавали.
Он пытался удержать извивающееся, тощее тело, а брат вопил, как бешеный:
- Скотина, ты даже общаться нормально не умеешь!
- А ты-то сейчас! – Одёрнул его старший принц.
- Пусти! Я его так отделаю, что дышать не сможет!
- Да я тебя сам отделаю! – Последовал яростный крик Кости. – Сволочь королевская! Все вы гниды, гнильё поганое! Чтоб вы провалились со своим дворцом! Дайте мне его прибить! Таких личинок нужно давить ещё в детстве! Нас больше, слышите? Больше!

Ближе к ужину из-за туч выглянуло холодное осеннее солнце. Капли дождя отозвались радостными бликами, и дети прилипли к окнам, собираясь вырваться на волю и поиграть снаружи. Только участники драки никак не могли забыть произошедшее. Драчунов погнали к врачу обрабатывать ссадины и царапины.
Противники были разделены потёртой шторкой, и друг о друге им напоминали тихие шипения от боли и вскрики. Снова было завязалась словесная перепалка, но её оборвал строгий окрик Амари, вошедшего в палату. Медсёстры, закончив, поспешили отойти: взгляд старшего принца был грозен, и стало ясно, что драчунам не поздоровится.
Резкий рывок – и занавеска отъехала. Нат и Костя бросили взгляды на Амари, который остановился перед ними, скрестив руки на груди. В его изумрудных глазах блестел лёд, и Нат вдруг замер, холодея. Никогда ещё брат так на него не смотрел.
- Что не поделили?
- Убирайтесь отсюда оба, - прошипел Костя. – Нам ваши подачки не нужны! Все вы твари, лишь бы других губить!
- Он… он же не слушал, - попытался оправдаться Нат.
А в груди уже разрасталось жгучее чувство вины. Проблема снова не решена. Появился ещё один враг, и где! В детдоме! К тому же принц снова повёл себя ужасно, и это после добрых слов охранника. Будто подвёл старика.
Всё наперекосяк. Может, матушка была права: лучше бы Ната не существовало.
- Что, - брат грозно навис над ними. – Если другие поступают плохо, и мы будем так же? Какой резон плодить злобу? Ты, Нат! Ты же принц, пример для подражания. А ведёшь себя как последний забияка. А ты, Костя! Ничего крутого в твоём поведении нет, не обольщайся. Подобный вызов смешон. Пока ты не научишься вести себя разумно, в тебе будут видеть только вздорного ребёнка.
- И пусть, - с вызовом ответил Костя.
- Смотри. Ты сам себя делаешь.
- Это ты не обольщайся. Вы создаёте себе врагов, и когда-нибудь пожалеете, что вообще на свет появились.
Их взгляды схлестнулись. Потом Амари развернулся спиной.
- Нат, идём. Вам обоим надо подумать и сделать выводы. Надеюсь, они будут правильными.

Братья ушли, когда кончился дождь. Они долго молчали, шагая по улице, и думали о произошедшем. Обоим хотелось выть от бессилия. Всё наперекосяк!
Первым не выдержал Нат. Он сунул руки в карманы куртки и уставился перед собой.
- Я… не буду перед ним извиняться.
Шагающий чуть впереди Амари даже не обернулся. Младший принц понимал, что своим упрямым высказыванием снова разозлит брата, но в груди засел тяжёлый ком упрямства. Он мог извиниться перед кем угодно, но не перед Костей. Этого вздорного мальчишку уже не переделать. И от осознания, что снова повёл себя не так, как надо, от внутреннего противоречия и последовавшей за этим боли хотелось сделать больно и Амари.
Но тот только сказал:
- Смотри сам. Ты уже взрослый, тебе решать, как поступить.
Нат замер, не веря своим ушам. Взрослый. И это после того как он опозорил честь принца?
- В четырнадцать ты уже сам способен понять, что правильно, что нет.
Амари не оглядывался, сердце разъедала жгучая боль. Он давал брату свободу. И если тот останется жесток, принц не знал, что предпримет. Может быть, переломает Нату ноги, только бы тот никуда не ходил. Не перенимал плохое у отца, не ссорился с другими. Окружение его губило. Может быть, обретя спокойствие, он снова станет послушным и добрым. А Амари постарается сохранить в нём свет всё то время, пока они будут вместе. Всю жизнь.
Нат оглянулся на детдом. Взрослый. Взрослые мудрее, они не поддаются злости – Амари был таким. Младший принц пытался на него равняться, но получалось просто ужасно. А тут дали свободу вместо того чтобы устроить нагоняй. Как Амари смотрел после драки!
Нат прикусил губу и взглянул на удаляющегося брата. Сегодня он причинил Амари немало хлопот. Но ведь ещё не всё потеряно. И эти его слова, сказанные Косте. Неужели новенький – простой выпендрёжник?
«А смог бы я сам кого-то воспитать? Показать, что в мире есть добро, и закрываться не стоит?».
Он бросился за братом, но тут же запнулся о собственную ногу и растянулся на земле. Шаги брата стихли, и принц поспешно сел, отводя взгляд. Только не сочувствие, лишь бы брат не обеспокоился! Нат сейчас этого не заслуживал.
А у Амари сердце ёкнуло, когда он услышал, как тихо охнул братишка. Обернувшись, он окинул быстрым взглядом Ната, но тот сел вполне бодро. А потом и поднялся, не глядя на него. Быть может, злился на то, как Амари его отчитал.
Так они и добрались до дворца: в молчании, обеспокоенные состоянием друг друга. И просто не в силах сказать друг другу хоть слово.

____________________________________________________________________
*Мурдийский – язык государства Мурд. Похож на земной французский. Царосский ближе к русскому.
**Андарийский – язык государства Андария, схожего с Англией.
***Простите за мой французский, я в языках не очень. Если видите откровенные ляпы, просьба сообщить, я исправлю.

@темы: пишу, Самый счастливый, Самый счастливый - фэнтези, Рисунки

---

Сын тирана - часть 1

Эй, жители неба,
Кто на дне ещё не был?
Не пройдя преисподней,
Вам не выстроить рай.
(Кипелов «Путь наверх»).

ЧАСТЬ 1. ВОПРЕКИ СТРАХУ

Амари мало что помнил из раннего детства, и тем более не мог вспомнить, когда успел всей душой привязаться к маленькому комочку жизни - своему младшему братишке. Няня называла малыша Соликом, и Амари повторял за ней, не задумываясь, что значит это слово. А задумался уже в сознательном возрасте, посыпая солью завтрак.
Амари было уже четыре года, Солику – два, и он, сидя рядом, учился есть самостоятельно. Смешно было наблюдать, как братик неумело орудует ложкой, зажимая её в кулачке. Няня сидела поодаль, тоже завтракая и зорко следя за детьми. Халатность ей никто бы не простил: как-никак, присматривает за принцами. Без дела женщина не вмешивалась: как только Амари подрос, он тут же вызвался взять на себя заботу о младшем. И сам всему учил братишку.
В этой просторной детской, наполненной светом и игрушками, у мальчиков был свой маленький мирок. Можно было играть практически во всё: прятки, кареты-машинки, развивающие игры. Вот только снаружи притаилась опасность, нависла душным облаком и ждала момента, когда дети рискнут выйти. Солик этого ещё не понимал, а вот Амари наоборот, понимал слишком отчётливо. Даже простой путь вниз по лестницам и через холл мог обернуться скандалом, который начнётся со страшного, басовитого голоса отца. И даже няня не посмеет вмешаться в «воспитательный процесс», когда король захочет оттаскать старшего сына за волосы – просто потому, что Его Величеству что-то не понравилось. Частенько можно было услышать неподалёку свист хлыста и стоны боли, а в иные дни шум стоял на улице, и няня не пускала детей к окнам.
Амари потёр глаза кулаком. Всё-таки мир был непонятной штукой, и хотелось знать больше, но в ответ на некоторые вопросы няня, слуги и матушка отмалчивались. Мальчик взглянул на женщину: может, сейчас ответит?
- Няня… а почему братика назвали в честь соли?
Солик поднял голову, забыв убрать ложку изо рта. Женщина подозрительно долго жевала перед ответом, но Амари был терпелив: воспитание не проходило даром.
- Ваша матушка так пожелала, Ваше Высочество. Только не спрашивайте её об этом, подобные вопросы ей не понравятся. И вообще, доедайте-ка скорее, не то остынет.
- Нат-я… лиди, - путаясь, проговорил братишка и снова зачерпнул кашу.
- Что? – Переспросил Амари.
- Моё имя.
Нянюшка только вздохнула, когда старший принц заинтересовался ответом младшего.
- Официально его зовут Натрияхлоридий, - пояснила она, собираясь поскорее отделаться от вопросов. Видимо, ей не нравилась тема. – По-научному так называется соль. Но имя слишком длинное, не находите?
Амари покивал, но забыть новое слово долго не мог: даже потрудился записать в тетради. С первого раза не вышло, и втянутой в неприятную тему няне волей-неволей пришлось помогать. И уже второй или третий раз она взяла с принца обещание не говорить об имени с матушкой.
Можно было догадаться, почему няня так настаивала на своём. Матушка – королева Эрменгарда - не любила Солика, и когда встречала няню с детьми или входила в детскую, ласки доставались только Амари. Младший каждый раз настойчиво лез к королеве, и недовольно хныкал, а иногда и открыто ревел, когда матушка его отпихивала, или оттаскивала няня. А потом долго дулся на весь мир. На однажды заданный вопрос, за что матушка так с братишкой, королева передёрнула плечами.
- Не спрашивай глупостей. Ты наследник, надежда страны. А он всю жизнь будет просто принцем. Считай его своим подданным, с него хватит. Мне нравится, что ты его любишь, но у меня к нему таких чувств нет.
Что до слуг, они относились с почтением ко всей королевской семье, а отец… он вообще никого не любил. Город же оставался недоступен для принцев – они могли гулять лишь на территориях родного дворца и летней резиденции. Амари было объяснено, что это ради их безопасности.

***

Время шло, мальчики подрастали и понимали всё больше. Король – Филипп I - был тираном, и находил развлечение в людских страданиях. Он часто устраивал казни на площади перед дворцом, мог высечь на месте провинившегося слугу или зажать в углу симпатичную служанку. Для него не существовало границ, обыкновенно сдерживающих добропорядочных людей. Но как бы мерзко ни было смотреть на перебравшего с алкоголем или открыто флиртующего короля, высказываться не смел никто. Филипп I держал страну в железном кулаке благодаря рыцарям, связанным вассальной клятвой, и его гнева боялись даже в отдалённых уголках Цароса.
К счастью для обитателей дворца, король частенько отлучался - порой на несколько недель – «погостить» у наместников. Тогда все вздыхали свободней – всё же королева, несмотря на стальной характер, была не в пример мягче своего супруга. Во время отъездов Филиппа она позволяла себе устраивать балы, частенько Амари становился центром внимания приглашённых особ – богатых дам и свободных от «внимания» монарха наместников. И все твердили ему: ты надежда страны, не будь похож на отца. Кругом нищета и разруха, и под силу всё исправить только доброму и мудрому правителю.
Даже в свои девять Амари мало понимал, чего от него хотят: он не видел вживую бедственного положения страны. А Солик в это время сидел взаперти и пытался, как учил его брат, видеть хорошее даже в такой ситуации. Амари помогал ему: потихоньку уносил с праздника сладости и отдавал братишке.

Осень вступала в свои права. Листва сменяла краски, и город за узорчатыми воротами будто приготовился к празднику. Но насколько хорошо и свежо было на улице после душного лета, настолько тяжёлая и мрачная атмосфера царила с утра во дворце.
С нижних этажей доносился приглушённый, но тем не менее устрашающий рык отца. Выведшая было принцев на прогулку нянюшка заохала и, помянув Праматерь*, затолкала мальчишек обратно в детскую. Амари был только рад убраться подальше, а вот братишка начал сопротивляться отпихивающей его женщине.
- Он снова что-то задумал! Остановите его! Пока ничего не началось, остановите!
- Ваше Высочество, успокойте брата, - няня сердито ухватила младшего за шиворот и наконец захлопнула дверь.
Старший принц повиновался и прижал к себе Солика. Ещё в прошлом году они стали свидетелями публичной казни – братишка впервые увидел весь ужас положения. Несчастные предприниматели, тем и провинившиеся, что доставили по ошибке не ту рыбу во дворец, стояли на помосте, и палач готовился отсечь им головы. Солик первым бросился вперёд и стал кричать, чтобы казнь остановили. Амари волей-неволей пришлось присоединиться к просьбе, но он и не ждал, что их выслушают. Разве этот грозный тиран способен хоть кого-то услышать?
Так и было: король просто велел убрать сыновей с глаз долой. Взгляды обречённых и жадность на лице монарха до сих пор стояли перед глазами – он будто собирался поглотить души своих жертв. Частенько в кошмарах Амари видел это: король как властелин живых и мёртвых, даже после смерти от него не будет спасения.
А ведь они часто слышали взбудораженный гул голосов за окнами, иногда - плач обречённых, которые не были достаточно сильны, чтобы держаться. Лязг гильотины или хрип, дикие крики боли.
- Солик, тише. Успокойся, он далеко…
Братишка начал вырываться, и взгляды принцев встретились. В блёкло-голубых, будто росинки, глазах младшего плескались отголоски пережитых ужаса и беспомощности перед волей монарха. Амари прикусил губу: они ведь правда ничего не могли сделать. Солику тоже предстояло это понять.
Но где прошла грань между порывами спрятаться при первых звуках голоса отца и желанием спасти жертв тирании? Амари тоже этого хотел, но слишком рано понял, что беспомощен. Даже матушка не могла повлиять на решение короля, а уж она-то казалась сильной и могущественной. И надеялась на Амари, такого слабого!
- Пожалуйста! Его должны успокоить! – По щекам Солика потекли слёзы. – Нельзя так с подданными, нельзя! Они тоже живые!
- Я… знаю…
К чему всё воспитание, если привитые убеждения причиняют боль? Мальчики разрыдались в унисон, каждый в этот момент ощутил собственную беспомощность. Только Солика сдерживали дверь и нянюшка, а Амари – нечто куда более глубокое. Уверенность, что он ничего не сможет.
Они успокоились нескоро. Няня уселась на табурет прямо у двери и молчала, предпочитая не мешать: по опыту знала, что окрики и увещевания ничего не дадут.
Голос глашатая оборвал установившуюся было тишину. Всё существо Солика пронзил ужас, и он бросился к окну. Позади заохала няня, а взгляд принца уже был прикован к помосту, на которое водружали колесо. О, недавно он видел, для чего это страшное орудие: мучительная смерть через ломание костей! Мимо ворот уже скользили любопытные: будто коршуны, они и стремились увидеть готовящееся действо, и в то же время боялись находиться близко.
- Снова… - прошептал мальчик и невольно подвинулся, давая место Амари.
Братья с ужасом переглянулись, и младший умоляюще захлопал глазами. Надеялся на него, старшего и кажущегося сильным. Амари снова ощутил безмерно тяжёлый груз ответственности, и захотел его сбросить, убежать и спрятаться. Может, само исправится? Хоть бы кто-нибудь вышел наружу и переубедил отца. Чтобы тот не смог бы ленивым взмахом руки велеть гвардейцам убрать несогласного, а потом и избить его плетью, если не бросить на помост.
Кто вообще будет считаться с мальчишками, даже если они принцы?
- Он нас не послушает, - в груди поднялась волна отчаяния, и Амари повысил голос. – Ты знаешь! Ты же видел!
Он чересчур сильно дёрнул братишку от окна, и тот не удержался. Грохот об пол сопровождался вскриком. Взгляды братьев встретились, и ужас в глазах Солика отрезвил Амари. Старший принц в ужасе рухнул на колени перед братишкой. Тот держался за голову и молчал, только глаза расширились от испуга и непонимания. Стало не по себе.
- П… прости! Я не хотел!
Солик всхлипнул, и Амари почувствовал, что тоже вот-вот заплачет. Он прижал к себе братишку и поспешно пощупал его голову.
- Ам… Амари… за что?
Плач влился в уши и резанул по сердцу. Старший принц прикусил губу, глядя куда-то в пространство и переживая произошедшее. Что же сделал с ним страх! Он уже готов заткнуть брата силой. Как отец…
- Я больше не буду. Прости! Я не хотел так… я... я сам боюсь…
- И что делать?
Солик стиснул его за шею: простил. Да и сам Амари простил бы брата за любую боль. Только они друг у друга и были родными.
Когда с улицы зазвучали голоса, а потом крики боли, Солик вновь рванулся к окну. А Амари схватил его и не давал вырваться. Комнату наполнил отчаянный вопль, будто пытали Солика, а старший принц только зажмурился и молча глотал слёзы. Нянюшка стояла в дверях, скрестив руки, и не шевелилась. Будто каменное изваяние. Только по щеке стекла одинокая слезинка.

***

Через несколько дней выдалось время спокойствия: король уехал рано утром, матушка же заперлась в своей комнате. Амари и Солик заигрались в прятки, и незаметно игра перешла в масштабы дворца. Впереди был целый день – куда спешить? К тому же под рукой есть слуги, которые могут подсказать, где спрятался брат.
Младший принц сразу сообразил, что Амари, скорее всего, спрячется на кухне: это одно из любимых мест. К тому же сегодня четверг, и должны подать шоколадные булочки. Грех не унести парочку.
Солик спустился в холл, по пути едва не упав с лестницы – хорошо, служанка успела поймать. Мальчик привычно поблагодарил и огляделся, поправляя очки – зрение испортилось ещё в пять лет. Солик даже гордился: теперь он походил на любимого брата.
В холле было оживлённо: бегали слуги, мелькали вёдра с водой, рулоны ткани. Снова к чему-то готовились. Принц невольно заозирался, и тут же его подхватили подмышки и сдёрнули с пути громыхающей тележки.
- Осторожней, Ваше Высочество!
Солика поставили на ноги, и он обернулся. Сверху на него с укоризненной улыбкой смотрел новый мажордом, со смешной фамилией Мадам. Он работал уже неделю – наняли после того как старого казнили. Удивляло, что кто-то ещё шёл работать в такое ужасное место, как царосская резиденция – такие люди либо сумасшедшие, либо чрезвычайно самоуверенные. Этому мужчине было около двадцати: Амари недавно с укоризной заметил, что его взяли из интереса, сколько продержится. Брату очень не хотелось очередной казни, а ею попахивало: мажордом был очень молод для своей должности.
- Да… спасибо, - мальчик приветливо улыбнулся и поспешил дальше.
Ему пришлось лавировать между слуг и уклоняться, и в какой-то момент Солик оказался близко к входной двери. А потом ощутил сильный удар по руке и отлетел вбок.
Люди вокруг замерли, когда в холл хлынул холодный осенний воздух, а с ним рык:
- Чего это вы тут набились, отребье?
Упавший на пол Солик вскинул взгляд и просто прирос к месту. Прямо в его сторону шагнул король, и от шагов этого великана содрогнулся пол. Блеснули в свете люстр линзы очков, засияли золотом волосы и узоры на камзоле цвета свежей полевой травы.
Слуги прыснули в разные стороны, побледневший мажордом метнулся было убрать с пути Солика. Но король опередил его - ухватив сына за волосы, рывком поставил на ноги. Мальчик болезненно вскрикнул, хватаясь за голову, и тут же почувствовал, как его ощутимо тряхнули.
- Ах ты крысёныш! Снова вздумал под ногами путаться?
Красивое, но страшно искажённое лицо короля оказалось слишком близко, мальчика обдало ароматом шиповника – такой знакомый и такой опасный запах! Тело прошила дрожь, дыхание застряло в горле. А Филипп усмехнулся.
- Моли о пощаде. Ну! Давай, хнычь, проси отпустить!



В голове забился пульс, мир вокруг расплылся, будто с мальчика сдёрнули очки. Унижаться. Король требовал унизиться! Напряжение достигло пика, и когда мужчина грубо тряхнул и окликнул его, Солик не выдержал. Сказались ужас и долгое напряжение. Он заорал, пытаясь разжать руку короля, и одновременно лягаясь, как сумасшедший.
- Пусти! Ненавижу! Пусти, сволочь!
Сильная затрещина повалила его на пол, очки отлетели в сторону. В голове загудело, из глаз градом покатились слёзы. А потом по животу что-то ощутимо ударило, дыхание перехватило. Кто-то упал рядом на колени и обнял, но мальчик уже не мог остановиться. В тщетной попытке защититься он принялся вырываться и размахивать кулаками, а слышал лишь собственные вопли и чувствовал, что кулаки находят цель. Его тут же подняли и встряхнули, и сквозь мокрые ресницы он увидел впереди отца.
- А ну отпусти, - король смотрел холодно и зло куда-то поверх головы рыдающего и вырывающегося принца.
- Простите, Ваше Величество. Мальчик сейчас не в себе, будет лучше, если я отведу его в детскую, и вы больше не услышите его криков.
Голос принадлежал сэру Мадаму. Он… защищал Солика. Вот только мальчику не нужны были защитники: рано или поздно они все становились молчаливыми марионетками отца, или отправлялись на плаху. Поэтому он и не подумал искать защиты, только отбиваться начал яростнее. Он не слабак, и не боится короля!
- Что лучше, решаю здесь я, - голос отца был пропитан жгучим ядом. – Руки убрал от сопляка, мы ещё не договорили.
- Прошу вас, ради Праматери…
- Я смотрю, у нас очередной защитничек, - король щёлкнул пальцами. – Придётся и тебе преподать урок, как не стоит вести себя при дворце, нахалёнок.
Совсем рядом оказались двое гвардейцев. Сэр Мадам быстро понял, что его ждёт, и с силой толкнул принца к лестнице.
- Ваше Высочество, умоляю: бегите!
Испытывать судьбу Солик больше не мог. Рыдая, он бросился прочь, пару раз оступился и сильно ударился коленками, но даже боль не могла сейчас заставить остановиться. Вслед нёсся хлёсткий звук плети. А вот криков не было.
Ничего не видя из-за слёз, Солик снова оступился и ударился о стену. Нос будто раскалённая игла прошила, по губе потекла горячая кровь. Застонав, принц рухнул на колени и схватился руками за ушибленное место. Его трясло от переживаний и боли, и казалось, следом уже поднимается король. Мальчик спиной ощущал опасность, и только это заставило его подняться и, шатаясь, направиться дальше. Из груди рвался стон, Солик судорожно всхлипывал, желая только одного: спрятаться в детской, чтобы никто его не нашёл.
- Ваше Высочество!
Возглас врача заставил остановиться, в груди вспыхнула надежда. Вот оно, спасение! Тризнов, конечно, защитит его от отца под предлогом врачебной помощи!
Топот. На плечи опустилась костлявая рука, другая бережно отняла ладони мальчика от лица. Смаргивая слёзы, Солик увидел перед собой заострённые черты лица врача, линзы расцветки мухомора в его глазах.
- Да вы никак пробуете новый способ самоубийства, - мужчина уважительно покачал головой. – Давайте я вам помогу.
Это простое участие снова возродило в душе тепло. Тризнов шутил своеобразно, это называлось чёрным юмором: например, при болезни предлагал выбрать гроб, или колол «яд» для «скорейшего перехода в загробный мир». Контрастом шла удивительная доброта этого человека, и Солик с Амари очень полюбили нового медика – уже год прошёл, как он поступил на службу.
Тризнов меж тем мягко потянул принца вперёд, к своему кабинету. Одно из спокойных мест во дворце: небольшая уютная комнатка с кушеткой и столом, и за внутренней дверью – целая палата с кроватями в два ряда. Хоть карантин устраивай. Частенько бывая здесь из-за травм или болезней, младший принц, будучи довольно хрупким мальчиком, успел навидаться разных людей, которые служили или ещё служат при дворце. Особенно обидно было из-за молоденькой Ханны, с которой он успел подружиться: больше она здесь не работала, и непонятно было, где она сейчас. Может быть, уже в загробном мире. По крайней мере, там лучше, чем здесь, и нет опасности под боком.
Усадив своего маленького пациента на кушетку, Тризнов вправил ему нос и наложил пластырь. Потом проверил руку – там красовался внушительный синяк, но перелома не было.
- В следующий раз советую удариться сильнее, - заметил врач, хищно улыбнувшись. – У вас почти треснул череп. А так сможете посмотреть, какого цвета мозг.
- Я знаю, - успокоившийся Солик рассмеялся. – Серый, нам на анатомии рассказывали.
Сейчас, успокоившись, он почувствовал, как не хватает очков. Тризнов, сидящий прямо перед ним на корточках, был виден отчётливо, но окно и рукомойник на дальней стене уже расплывались.
- Ай-яй-яй, как же так? Я бы рассказал вам о строении тела больше, к чему другие учителя?
- Знаю я, как вы расскажете! Как вскрыть живот, чтобы успеть самостоятельно развесить кишки гирляндой!
- Было бы нарядно, вы не находите?
В дверь снаружи что-то ударилось. Вздрогнув, мальчик резко обернулся и вжался в стол. А в кабинет уже влетел Амари.
- Солик! Солик, ты как? – Старший принц подлетел и со слезами на глазах упал рядом на кушетку.
Братья обнялись единым порывом, Солику стало до слёз жаль перепуганного Амари. И разревелись они в унисон. Тризнов, вздыхая, поднялся и пошёл закрывать дверь: утешать бессмысленно. Мальчикам надо было выплакаться после потрясения.

Король вернулся слишком рано, и явно был чем-то недоволен. Разборки с матушкой затянулись до вечера, и продолжились утром. Не в силах вынести криков снаружи, братья потихоньку выбрались из дворца, обойдя суету и оставшись незамеченными.
Они хотели, как обычно, выйти через парк к лесу мурсианской автономии, где жили дикари, подражающие кошкам – можно было навестить друга, Каштана. Но именно сегодня вечно паникующий капитан гвардии отправил всех своих подчинённых прочёсывать сад и парк, а мальчикам не хотелось, чтобы их отправили назад. Главные ворота остались без охраны, и принцы впервые прошмыгнули в город.
Столица встретила их недружелюбно, взглянула настороженно глазами прохожих, дохнула вонью грязных подворотен. Солик вцепился в брата, опасливо оглядываясь, да и Амари был неприятно поражён. Теперь старший отчётливо понимал, о чём говорили разряженные гости. Солик не раз споткнулся о разбитую брусчатку дороги. Какой-то заросший мужчина в обносках ухватил Амари за рукав куртки и с безумной надеждой провыл: «подайте на пропитание!». Мальчик здорово перепугался: вырвавшись, схватил брата в охапку и бросился прочь.
- Принцы! Это же принцы!
- Тс-с, дура! Не оглядывайся, мы их не видели.
- Охо-хо, что они тут делают?
- Подайте кусок хлебушка!
Детские, взрослые голоса, кто-то пытался остановить мальчиков, иные шарахались с дороги. Принцы едва не угодили под копыта скачущей навстречу лошади, впряжённой в телегу, и на них обрушились проклятия возницы. Амари дёрнул брата из-под колёс, и повозка промчалась мимо, обдав братьев клубами пыли.
Они стояли, тяжело дыша, кашляя и глядя вслед. Потом переглянулись.
Мир будто успокоился. Над головой в тишине зачирикала птичка. Вот стали слышны далёкие разговоры, лай собаки где-то неподалёку. Холодный ветер прогнал мимо сухие листья, взметнул конец полосатого шарфа Амари.
- Ну… куда пойдём?
- Может… вернёмся? Сэр Ульрих наверняка закончил прочёсывать территорию.
Старший кивнул. Оставаться здесь не хотелось совершенно: всюду и правда были опасности. Но уже направившись вперёд, он услышал, как братишка ойкнул. Мальчик поспешно обернулся.
- Да ладно, ничего не больно, - Солик мужественно улыбнулся, хромая к нему: подвернул ногу.
Позади снова раздался лай. Не успели мальчики обернуться, как через дыру в заборе неподалёку протиснулся здоровенный пёс и бросился в атаку! Солик вскрикнул и тут же упал на землю. В тот же момент зверюга вцепилась зубами в его ногу, и мальчик дико вскрикнул. В глазах Амари потемнело от страха, и он мужественно бросился на защиту братишки. Разбитая брусчатка сейчас была как нельзя кстати: подхватив увесистый камень, старший принц от души огрел зверя по носу. Пёс отшатнулся и тряхнул мордой, а Амари снова ударил.
- Прочь! Фу! Уходи, уходи отсюда! Кыш! – Кричал он в исступлении.
Пёс опешил от натиска мальчишки, и весь сжался, поспешно отступая. А потом ринулся прочь. Амари поспешно обернулся и подбежал к хнычущему братишке. Из ноги того сочилась кровь, и Амари быстро сдёрнул с шеи шарф.
- Солик… потерпи. Он ушёл, всё хорошо....
Из-за крыш домов виднелись шпили дворца, но они были сейчас слишком далеко. Солика же предстояло нести, к тому же он никак не мог успокоиться. А вокруг уже начали собираться люди.
- Ай-яй-яй, ужас какой.
- Помочь бы.
- Чтобы король отблагодарил виселицей? Спасибо, я ещё поживу.
- И что делать? Если никто не поможет, король может всех тут порешить.
- Авось пронесёт?
Принцы и не ждали помощи. Они давно усвоили этот урок: рассчитывать приходится только на свои силы. И потому Амари, перевязав ногу Солика, решительно взялся за дело спасения: встал на колени спиной к брату и согнулся.
- Забирайся. Я тебя отнесу.
Всхлипывая и постанывая от пульсирующей боли, младший принц кое-как ухватился руками за его шею. Амари притянул к себе его ноги, и Солик тут же вскрикнул, но рук не разжал. Только уткнулся в капюшон брата и снова застонал. Старший качнулся, чтобы подсадить братишку повыше, и кое-как поднялся. Потом снова встряхнул, устраивая свою тяжёлую и безумно дорогую ношу поудобнее.
- А старший-то не промах.
- Говорят, младшенький слабый… оно и видно.
Братья сцепили зубы. Их так запросто обсуждали, никакого почтения! Солик не выдержал.
- Идите прочь! Только и можете, что глазеть! Чёрствые душонки!
Амари содрогнулся от ужаса: брат вёл себя как отец!
- Солик, ты что! – Шикнул он.
- Они все такие! Безвольно подчиняются королю, и слово боятся вставить! Гнилые люди! Гнилая страна!

Крик Солика отпугнул собравшихся, они моментально отбежали, со страхом и ненавистью глядя на две хрупкие детские фигурки. И в этой тишине особенным святотатством прозвучал нахальный голосок:
- Дело говоришь, пацан! До дворца далеко, айда к там, там твою ногу живо поправят.
Неподалёку переминалась босыми ногами чумазая девчонка лет тринадцати. Её худенькое тело едва прикрывала рваная хламида, но на лице с остро очерченными скулами сияла задорная ухмылка. Братья уставились на неё настороженно.
- Это куда? – Бдительно спросил Амари.
- Так в детдом. Вон он, - она ткнула пальцем дальше по улице.

Бойкую девчонку звали Кэсси. Она уговорила принцев довольно быстро: сердце Амари просто не выдержало периодических стонов Солика, и он поддался на уговоры. А младший заинтересовался нежданной спутницей.
- Я часто убегаю, но это мало кого волнует, - Кэсси задорно тряхнула копной спутанных каштановых кудрей. – Воспитатели будут даже рады, если избавятся ещё от одного лишнего рта. Тем более сидеть в четырёх стенах, когда есть хочется постоянно… нет, лучше искать пропитание в городе. Здесь хоть что-то можно урвать.
- А что такое «деддом»? Там дедушки живут? – Поинтересовался Солик, представляя избушку из сказки, где сидят благообразные старцы-волшебники.
Кэсси прыснула.
- Дом для брошенных детей!
- Их забросили прямо туда?
Девочка снова засмеялась.
- Ты мне нравишься, такой весёлый! Как зовут?
- Солик…
После этого Кэсси расхохоталась пуще прежнего. Мальчик уставился на неё чуточку обиженно: как можно смеяться над принцем?
- Ты серьёзно?
- Я не виноват, что меня так назвали, - Солик попытался было гордо выпрямиться, но боль в ноге снова дала о себе знать, и он съёжился, сильнее вцепившись в брата.
- Натрияхлоридий его зовут, - попытался было спасти положение Амари. – Солик, представляются полным именем.
Теперь попутчица выглядела озадаченной.
- Не вижу связи. Солик – это прозвище?
- Как можно не знать элементарных вещей? – Подивился такому невежеству младший принц. – Соль по-научному - натрия хлорид.
Девочка почесала голову и решила не зацикливаться. Она ещё спросила, как зовут старшего, и Солик снова обиделся: когда Амари ответил, девочка восхищённо сказала, что его имя прекрасно.
Детдом оказался старым, обшарпанным трёхэтажным зданием. Он притаился за калиткой и яблонями, которые уже начали облетать. Пройдя по открытой площадке, дети вошли в небольшой холл, и в нос ударил запах хлорки. Охранник – седой дед – проводил детей усталым взглядом и продолжил читать потрёпанную книгу.
Проходя по коридорам, которые казались странно узкими и обшарпанными после великолепия дворца, Амари ловил взгляды встречающихся на пути детей. Солик же к тому моменту окончательно растерял весь запал и только тихо скулил, уткнувшись лицом в капюшон брата. А Кэсси уверенно шла вперёд и коротко отвечала на вопросы: да, принцы, да, к врачу. Солик и Амари, понимаешь.
Дети, узнав имя младшего, давились со смеху, и тут же присоединялись к компании. Но шли поодаль, осторожно: короля боялись и здесь. Они тоже были одеты в какие-то лохмотья, разве что у некоторых одежда была аккуратно подшита и снабжена заплатками. В чисто вымытые окна с трещинами лился солнечный свет, в котором причудливо танцевали пылинки. Многие рамы были закрыты досками – то ли стёкла потеряли, то ли хотели сделать коридоры темнее.
Вот, наконец, добрались и до палаты. Там тоже всё было обшарпанным и старым, и так же пахло хлоркой. Толстенькая женщина-врач засуетилась, увидев, кто пришёл, и тотчас занялась раненым. Амари были отданы куртка, шапка и шарф, да и сам он вскоре разделся: в помещении было тепло.
На помощь врачу подоспели две медсестры. Пока они хлопотали над ногой Солика, у открытой двери уже сгрудились дети. Раздались шепотки.
- Новенькие?
- Балда! Это же Их Высочествы!
- Так я и говорю – новенькие. Иначе что им тут делать?
Смех, удивлённые вздохи. Амари то и дело косился на детей, а Солик уже ничего не слышал: когда врач начала обрабатывать укус, он заорал и попытался вырваться. Но медсёстры держали цепко. Амари обеспокоенно вскочил.
- А как же обезболивающее?
- Простите, его нет. Ничего, нужно просто немного потерпеть, - поспешно заговорила врач. – Это не смертельно.
- Нет! Пустите! Я лучше к Тризнову, - стонал Солик, вырываясь. – Нет… нет, нет! Не надо!
Слова захлебнулись в крике, у Амари закружилась голова. Нет обезболивающего! Какой кошмар! Неужели детдомовцам так же вправляют переломы?
- Слабенький, - посочувствовала какая-то девочка.
- А мне на днях разорванную коленку без обезболивающего зашивали, - похвастался мальчик постарше.
Несколько младших сочувственно вздохнули.
Для принцев время в палате растянулось до бесконечности. Амари сновал вокруг медсестёр, врача и брата, не зная, куда себя деть, и только глотал слёзы, видя, как мучается Солик. Лучше бы они пошли во дворец!
Наконец младшего отпустили, и он ещё долго стонал в объятиях Амари – плакать уже не осталось сил. Врач выпроводила детдомовцев и закрыла дверь, чтобы не глазели, но вскоре в палату постучали.
- Да, что там?
Солик, всхлипнув, смахнул слёзы и обернулся на посетителя. Им оказалась девочка лет семи, с большим плюшевым зайцем. Он был потрёпанный, как и одежда детей, а цветом походил на засаленную тряпку. Глаза он потерял, и на месте одного красовалась большая пуговица.
Девочка приветливо улыбнулась и подошла к принцам.
- Не плачь. Хочешь, дам поиграть с сэром Циклопиком?
Амари смущённо прижал к себе братишку. Надо же, какое участие.
- Почему это он «сэр»? – Солик заинтересовался званием зайца, вытирая слёзы под очками. Но почти тут же сообразил: - Он уже такой старый и заслуженный боец?
- Конечно, - девочка хихикнула. – Я Аня. А ты правда солёный?
Младший принц густо покраснел. Остро захотелось переименоваться: сколько можно этих шуточек?
- Я Нат… Нат, - повторил он, решив не зацикливаться на полном имени.
Получилось коротко, и намного лучше прежнего прозвища: ни намёка на злополучную приправу.
- Интересное имя, - не стала спорить Аня и непринуждённо села рядом.
Сэр Циклопик перекочевал к Солику, и он покачал игрушку из стороны в сторону – один из жестов знакомства с новым игрушечным другом. Амари отстранился, давая брату место, и не удержавшись, погладил игрушку по голове.
- Он у тебя серьёзный?
- Не любит суеты, - активно включилась в разговор девочка. – Жалко, ему даже на прогулки тяжело отправляться. Того гляди, совсем ослепнет.
- Ты можешь гулять с другими игрушками, - удивился Солик, поддевая ногтём пуговицу безо всякой задней мысли.
- Другие у младших, этот живёт в средней группе. Последний ветеран…
- Один на всю группу? – Поразился Амари. – Сколько вас там?
- Десять.
Братья обескураженно переглянулись. У них на двоих было бессчётное количество игрушек, а тут – будто заяц был ребёнком, а дети куклами. Да как можно играть одной игрушкой, которая рассыпается на глазах?
А сэр Циклопик и правда рассыпался: оторвалась левая лапа, когда Солик едва не уронил его и дёрнул на себя. Они с Аней одновременно вскрикнули.
- Ой… прости, - мальчик виновато попытался приставить лапу на место.
- Я потом пришью, ничего, - Аня забрала у него игрушку и оторванную конечность. – И ему сегодня предстоит операция!

Амари заинтересовался жизнью детдома, и Аня вызвалась быть гидом. Солику выдали костыли, и они с братом вышли из палаты.
Дети тут же окружили, увлекли разговорами.
- Принцы, да? А как это – жить во дворце? Здорово наверное?
- И еду подают на золотых блюдах? И можно есть пирожные целый день?
Вопросы были до ужаса наивны и смешны. Видимо, детдомовцы тоже сказок начитались. Амари не стал их разочаровывать, а Солик меж тем сам включился в разговор.
- Что дворец! Вы скажите: неужели и правда живёте без родителей? Нет ни матушки, ни отца?
- Пока нет, - ответил пятилетний мальчик. – Но когда-нибудь меня обязательно заберут отсюда в настоящую семью!
- И вы можете выбирать родителей? – Глаза младшего принца так и загорелись. – Как здорово!
Амари его высказывание кольнуло. Он любил матушку, но Солик, казалось, ничего к ней не испытывал, будто мстя за нелюбовь. Что до отца… его и правда хотелось поменять на доброго и чуткого.
- Куда лучше, когда они уже есть, - сказала одна из старших девочек. – Не надо бояться, что ты навсегда останешься один…
- Но вас ведь целая семья, - всплеснул руками Солик и едва не упал. – Вы все как братья и сёстры!
- А мелкий прав, - стоящий рядом парень лет пятнадцати взъерошил его волосы.
- Кларк, повежливей, - одёрнула его одногодка.
Солик замер, не понимая, что сейчас произошло. Действие Кларка – такое небрежное и одновременно одобрительное – всколыхнуло в душе непонятное чувство. И вроде не обидно, но это «повежливей» - значит, что парень поступил плохо?

- Что такого? – Отмахнулся Кларк. – Хорошо же, понятливый принц. Глядишь, толк выйдет, - и подмигнул мальчику: - Не смотри так, я не хотел тебя обидеть.
Ответом была широкая, вызывающая улыбка.
- Я не обиделся!
- Ну и молодец.
Впервые его хвалил кто-то, кроме Амари. Щёки запылали, и Солик опустил взгляд, боясь, что кто-то увидит его глупую, счастливую улыбку. Но её всё равно заметили, кто-то захихикал.

Братья пробыли в детдоме до обеда, и за это время успели увидеть, как живётся детям. Обстановка поражала бедностью: краска со стен осыпалась, и Аня при гостях стряхнула её с подушки. Кровати с продавленными пружинами, разваливающиеся от старости тумбочки, которые уже не спасут ни гвозди, ни шурупы. А на улице из развлечений – мячик да пара скакалок.
- А где вы учитесь? – Заинтересовался Амари, поняв, что им и не думают показывать классные комнаты.
- В столовой, на улице, в комнатах, - пожала плечами объявившаяся будто из ниоткуда Кэсси. – Где ж ещё?
- Разнообразие, - удивился старший принц. – Я думал, наукам обучают только в классе.
- Наукам?
При этих словах детдомовцы переглянулись, многие зафыркали.
- Писать и читать только богатые бездельники учатся, уж простите, - хихикнула девочка. – Нет, у нас одна дорога: в полях работать. Ну или слугами, как повезёт.
Это Амари совсем не понравилось. Науки расширяют перечень возможностей, а хоронить себя с детства – ужасно. И именно в этот момент его озарило, как исполнить своё предназначение, о котором твердили гости матушки. Для начала помочь этим детям!

***

Под вечер матушка была в спокойном расположении духа, и Амари осторожно завёл речь о детдоме. Королева нахмурилась, с неодобрением глядя на старшего сына. Младший в это время сидел поодаль за столом, смиренно не мешая – он переключился на рисование, и это дарило некоторое успокоение.
- Праматерь! В городе, одни! – Женщина возмущённо всплеснула руками. – Преступная беспечность! Чтобы этого больше не повторилось, ты же не хочешь меня до инфаркта довести?
Амари пристыженно опустил голову: надо же, расстроил матушку. И тем не менее он рискнул продолжить разговор.
- Простите… но пожалуйста, вы можете дать детдому больше денег? Они живут в ужасных условиях, игрушек совсем нет, краска на стенах облупилась… у них даже нет учителей.
- Его Величество не одобрит эту затею, а финансами распоряжается здесь он. – Матушка возмущённо фыркнула, сидя в кресле напротив Амари. Свет люстр играл на её чудесных рыжих локонах, убранных в пучок. – Вот только не вздумай просить у него, если не хочешь, чтобы и тебе досталось, - она устало положила руку на лоб. – Подумать только, эта маленькая бестолочь с утра так некстати оказалась у него на пути…
Карандаш затрещал в пальцах Солика, мальчик стиснул зубы. Хотелось снова закричать и что-нибудь разбить. Он не понимал, за что с ним так, почему его ругают, если виноват во всём отец?
- Матушка, он же случайно…
- Вечно у него случайно! Простудиться в жару случайно, упасть на ровном месте случайно! – Королева распалялась от своих же слов. – Праматерь, намучаемся мы с ним. Лучше бы его не существовало…
Солика будто ударили. Любовь брата отошла на задний план, стала неважна. Сердце часто забилось, и его затрясло. Глаза заслала пелена ненависти, когда он вскочил и развернулся к королеве, совсем не чувствуя боли в покалеченной ноге.
- Я не виноват! – Услышал он словно издалека свой отчаянный крик. – Вы мне тоже не нужны! Никто не нужен! Ненавижу всех!
Амари вскочил, с ужасом глядя на братишку. Матушка побледнела, когда в неё полетел стакан с карандашами. Разноцветные палочки высыпались прямо у атласного подола, а Солик уже бросился на королеву, размахивая кулаками. Амари едва успел перехватить его, и начал оттаскивать, а братишка вопил и извивался всем телом, пытаясь вырваться или хотя бы пнуть женщину.
- Убирайся! Убирайся отсюда!
- Зверёныш, - с ненавистью выплюнула королева, вставая. – Амари, так-то ты воспитываешь брата?
- Простите! – Воскликнул Амари, сам сбитый с толку и едва не плача. – Солик, пожалуйста, перестань! Что с тобой?
- Чтобы я этого больше не видела, - матушка резко развернулась и покинула комнату, громко хлопнув дверью.
А Солик всё вырывался и орал, что сбежит, что убьёт всех. Амари крепко держал его в объятиях, стоя позади, и бессильно рыдал, не понимая, что происходит. Он даже не замечал достающихся ему ударов, больнее всего было сердцу.
Но рано или поздно растерянность уступает место собранности. Сбросив груз потрясения, мозг активно заработал, пытаясь решить возникшую проблему. Амари дотащил брата до кровати и повалил туда.
- Всё, успокойся! Солик, немедленно успокойся!
- Не-е-а-а-ат, - провыл братишка, яростно отбиваясь. – Ненавижу-у-у!
- Ну пожалуйста! Меня-то за что? Солик!
- Сам солё-о-оный! Сам припра-а-а-ава! Я На-а-ат!
Истерика постепенно сходила на нет, и обнажалось чистое упрямство. Солик продолжал хныкать, нарочно себя накручивая и не желая сдаваться. Никто его не любит. Только и норовят обидеть. И он поступит так же!
А потом его придавил вес брата. Амари так же упрямо обнял его.
- Нат. Натушка… пожалуйста, - забормотал он. – Успокойся… мне больно тебя таким видеть. Ты же такое солнышко, не надо тучек…
Солик застонал и снова попытался хныкать. Но взволнованный голос брата отрезвил, и мальчик быстро умолк. Накатило жгучее раскаяние: он же расстраивал Амари! От осознания, что натворил, Солик снова расплакался, только тише и прижимаясь к брату.
- Прости-и-и…
- Конечно… не плачь… я так тебя люблю, братишка…
- И я тебя-а-а… Ну зачем она та-а-ак?
- Она тебя совсем не знает.
- А как же эта… когда ты опре… апре… когда человек невиновен, пока… пока обратного не докажут…
Амари только вздохнул. Некоторые люди просто не могут не осудить другого, часть любви в них сломана. А отец её и вовсе был начисто лишён. Хотелось успокоить братишку, сказать всю правду… но ему только больнее будет. Правда была горька: Солик никому не был нужен с самых первых дней. Только Амари и Тризнову – по крайней мере, врач не отмахивался даже от самых незначительных проблем младшего принца.
- Так… вот... – только и нашёл, что пробормотать, Амари, и тут же приподнялся на локте. – Солик, а знаешь что?
В первый момент он и сам не знал, что может предложить, и сказал, лишь бы отвлечь братишку. Но едва Солик взглянул на него, озарение пришло само собой. Как братишка светился, общаясь с детдомовцами! Конечно же, захочет их порадовать.
- Пусть родители не могут помочь детдомовцам. Это сделаем мы!
- Ой, а как? У нас нет денег…
- Можно отдать часть игрушек.
Солик рывком сел, и увидев, что его золотые волосы растрепались, Амари с улыбкой их пригладил. А братик поправил очки, радостно уставившись на старшего.
- А ещё я могу подарить несколько рубашек! Их и так много, а дети в обносках!
Захваченные чудесной идеей, братья тут же засуетились – правда, Амари вовремя успел перехватить Солика за руку, когда тот, в порыве наступив на покалеченную ногу, едва не налетел на угол стола.
- Потише, не убейся.
Младший тут же упал на колени и пополз к ящику с игрушками, а Амари начал копаться в шкафу.
- Вываливай всё! Надо куда-то сложить подарки!
- Хорошо!
В опустевший ящик полетели одежда, домашние туфли, игрушки, карандаши и книги. Принцы запыхались, а сердца радостно бились в предвкушении, как они подарят это всё детдомовцам, и как те обрадуются.
Но в суете наступила пауза, когда Солик взял в руки большого жёлтого зайца. Симпатичный, упитанный, с блестящими пластиковыми глазками – его подарили недавно, и мальчику нравилось его обнимать. Вот и сейчас принц обнял игрушку… и аккуратно посадил в ящик, к другим «ненужным» вещам.
- Солик, - Амари был поражён. – Ты его отдаёшь? Он же твой любимый…
- Мне… ещё подарят, - отмахнулся мальчик, отворачиваясь.
Сердце кольнуло жалостью, но в то же время он не мог оставить игрушку себе. Вдруг остро захотелось увидеть, как обрадуется Аня: ведь она сможет водить нового зайца на прогулку!
Суету оборвал стук в дверь. Вошедшая няня замерла на пороге, потрясённо схватившись за сердце.
- Ох, Праматерь! Что это вы удумали? Спать пора, а тут такой бардак!
- Мы хотим порадовать детдомовцев, - поделился Солик, гордо поднимая голову. – Мы им всё это подарим.
Няня всплеснула руками.
- Ах, что за вздор! Я срочно пошлю за служанкой, она разложит всё по местам. А вы – скорее умываться и марш по кроватям!
- Это не вздор, - вспыхнул Солик, вскакивая.
Но не удержался и тут же рухнул обратно на ковёр. Голову пронзила боль, и он вскрикнул, отпихивая ящик. Амари и няня бросились на помощь.
- Срочно к Тризнову, - решила женщина, увидев, что кожа на лбу Солика рассечена.
- Я сам отведу, - привычно взял на себя роль старшего Амари.
- Как пожелаете. Я похлопочу об уборке.

На стук дверь кабинета Тризнова медленно открылась с жутким скрипом. Причём скрип изображал врач: петли были хорошо смазаны. И принцы вошли внутрь под завывание:
- Кто-о-о посетил чертоги смерти?
- Неприкаянные ду-уши, - включился в игру Солик, тоже завывая.
- Влетайте под мой кров! Здесь вы найдёте успокоение.
Договаривал врач, уже склоняясь над раненым. Тонкие пальцы легко повернули лицо Солика к свету, Тризнов убрал с его лба налипшие на ранку пряди волос. А потом врач быстро скользнул к столу и выложил на него из ящика моток ваты и перекись. Уже зная, что надо промыть ранку водой, мальчик сам подошёл к раковине, а потом мужественно стиснул зубы, готовясь к болезненной процедуре. Сейчас уже было неважно, что он пострадал: укус пса был куда неприятнее, к тому же его больше волновал следующий поход в детдом.
Тризнов намочил ватку, и пока промывал ранку, Солик рассказал об их затее.
- Изумительно, - поражённо пробормотал врач. – Вы делаете успехи…
- Успехи? – Не понял мальчик.
- Гм, нет, ничего. Молодцы, похвальное начинание, - и врач подмигнул Амари.
Тот заулыбался.

Однако няня не разделяла восторга Тризнова. Она строго-настрого запретила раздавать вещи, и ничто не могло её переубедить.
- Матушка очень рассердится даже за одну такую мысль, - женщина сердито фыркнула, укрывая Солика одеялом. Забрала его очки и отложила на стол. Потом подошла к постели Амари и успела поправить подушку прежде, чем тот лёг. – Спите, и надеюсь, эта дурь выветрится из ваших светлых головок. Принцам не пристало раздавать свои вещи. Этак можно королевство по миру пустить.
Солик насупился и скрестил руки на груди. Няня не обратила на это внимания: она отошла к двери, пожелала спокойной ночи и вышла, погасив свет. Комната погрузилась во мрак, лишь из-за неплотно прикрытых штор в комнату проник тоненький лучик света. На небо взошла зелёная луна – неровная, будто кем-то надкушенное печенье.
- Они мне не указ, - пробормотал младший принц, зарываясь поглубже в одеяло. – Нельзя так с другими! Нельзя! Походила няня в обносках, понравилось бы?
Амари покивал, соглашаясь. Бедственное положение детей тронуло и его.
- Вот стану королём – раздам казну. Всё равно её много, зато на эти деньги можно накормить голодных. Видел, сколько их на улицах? Кошмар просто…
- Будешь героем, - поддержал Солик, радостно улыбнувшись.
- Как рыцарь Ульрик, - Амари обернулся в сторону брата, но глаза ещё недостаточно привыкли к свету.
Тем не менее, движение он уловил: Солик приподнялся на локте.
- Он был мудрым хозяином. Как думаешь, царосские рыцари на него похожи? Они выглядят… не такими страшными, как король.
Они умолкли, вспоминая героя баллад. Он был первым рыцарем Цароса, и помогал Анри I, объединившему разрозненные владения в одну страну. Небольшую, но счастливую. По крайней мере, она была такой до коронации Филиппа I.
А потом Солик соскользнул с кровати - и тут же, запнувшись, влетел лбом в матрас Амари. Благо, тот был достаточно мягок, иначе пришлось бы снова идти к врачу. Охнув, старший принц поспешил поднять Солика. И тут же, как это часто бывало, втянул братишку на свою кровать. Тот деловито влез под его одеяло.
- Побыстрее бы ты стал королём! Как думаешь, тогда няня не будет нас гонять спать, когда не хочется?
- Мы скажем, что у нас королевские дела, и ей придётся подчиниться!
Братья захихикали, представляя выражение лица няни, услышь она такое. Они ещё нескоро уснули, перешёптываясь о предстоящем деле и о рыцаре.

***

Мимо вездесущих слуг и гвардейцев проскользнуть бывает довольно трудно. Привратники, помня наказ королевы, не пустили мальчиков в город, и те уныло поплелись назад, поправляя лямки рюкзаков, набитых вещами. Но во дворец не вернулись: отец снова разбушевался. Поэтому поклажа была оставлена в парке, а братья вышли через заднюю калитку и стали высматривать обходной путь.
В нескольких метрах впереди земля круто обрывалась в море, и уже от калитки был слышен рокот волн. А сбоку открывалось широкое поле с холмом, упирающееся в лес мурсианской автономии. Эту калитку никто не охранял, её даже редко смазывали. Некому было вторгаться отсюда: репутация короля надёжно охраняла дворец и прилегающую территорию.
Выйдя на холм, принцы огляделись.
- Может, по тропинке в обход? – Солик ткнул костылём в проход между лесом и небольшой группой деревьев – и не видно, что за ними, и лесом назвать сложно.
- Главное, подальше от дворца, - Амари опасливо глянул на высившееся слева здание. – Как бы не заметили.
Мальчики переглянулись и бросились вперёд, к лесу, будто за ними уже погнались. И уже влетев под шелестящую, пёструю сень деревьев, почувствовали некоторое облегчение. А потом направились дальше.
- Интересно, как там Каштан, - вслух подумал Солик.
Амари только плечами пожал. Несмотря на то, что здесь давно тишь и благодать, забыть знакомство с мурсианами было сложно. Год назад по всему лесу бушевала война между племенами. Дикари – существа воинственные, и часто устраивали потасовки даже с соплеменниками, чтобы добыть или приумножить славу, в процессе разжиться безделушками, а то и невестой. Уделом женщин был домашний очаг, а силой мерялись и воевали только мужчины.
Амари с Соликом тогда точно так же выбрались поиграть на свободу за стены резиденции, и в один момент от них ускакал мяч. Хоть старший брат и запретил входить в лес, младший не удержался и всё же рискнул поискать игрушку. Обернулось это тем, что его тяжело ранил перчаткой с лезвиями воин Цар Рап, отец Каштана. Мужчина просто отреагировал на шум поблизости – своих в это время рядом не было, вот и решил, что это враг. Благо, растерянность быстро прошла, и он унёс рыдающего мальчика к своей жене, а та зашила раны.
К дикарям мало кто рискнул бы зайти даже в мирное время: они не всегда лояльно относились к чужакам. Каштан как-то рассказывал, что однажды его отец поймал царосца. Тот пытался утащить дичь воина, а в итоге отведал пинка. Мурсиане не собирались просто так кормить соседей, и соглашались только на обмен, беря за мясо и шкуры красивые вещицы. Обмен был равноценным: за горсть подвесок шмат мяса. К сожалению, проблему бедности это мало решало, особенно когда король выслеживал предпринимателей.
На уроках истории принцам рассказывали, что дикари платили за проживание на землях короля воинской обязанностью. Сильные и выносливые, они могли стать самой сильной частью царосской армии. Если бы была война. Но страна вела мирную жизнь, и мурсиане воевали только меж собой за дичь и безделушки.

За лесом пролегла просёлочная дорога, ведущая к далёкому селению, и с другой стороны упиралась в город. Принцы заулыбались: теперь можно не беспокоиться о привратниках. И вознаградили себя тем, что отправились прямиком в племя друга. По дороге Солик запнулся и напоролся на куст. Пуговица пальто оторвалась, и острый сучок оставил рассечённую полосу на боку. Пришлось Амари взять братишку на руки: опираясь на костыли, он разбередил бы ранку.
Едва они пересекли лес и вышли на поляну, как очутились словно в ином мире. До сих пор сложно было спокойно принять факт, что по соседству живут люди, чьи взгляды сильно отличаются от твоих.
На поляне там и сям возвышались домики, похожие на те, которые покупают кошкам: войлочные коробки, из которых торчали шесты с насестами и гамаками, где-то свисали верёвочные лестницы и пушистые шарики для игры. Люди были одеты в шкуры под цвет волос: исключения составляли лишь блондины, которые носили белые наряды. Жёлтых кошек не бывает, а мурсиане подражали именно этим зверькам. Наряду с полукошками, которые могли гордиться своими рудиментарными кошачьими ушами и хвостами, здесь жили обычные люди, которые в подражание предкам щеголяли электроникой, делающей их схожими с более удачливыми соплеменниками.
Осень заставила сменить набедренные повязки и топы на штаны, кофты и длинные юбки. Несколько женщин сейчас возвращались от реки с тазами, в которых лежали стираные вещи: подушки и шкуры. Группа мужчин расположилась в центре голой поляны – там по вечерам разводили костры – и о чём-то громко разговаривала. Несколько взрослых и детей оккупировали крыши, развлекаясь или лениво валяясь в гамаках.
Каштана принцы обнаружили не сразу. Направляясь к его дому и ловя на себе заинтересованные взгляды мурсиан, мальчики услышали сначала дикий визг, а потом из-за жилища сбоку выкатились двое мальчишек, усиленно кусающихся и размахивающих кулаками. Мальчишка в чёрных шкурах сдёрнул ободок с головы каштановолосого противника и от души врезал ему по носу. Тот судорожно вдохнул ртом, а противник, вскочив, отвесил ему пенделей и с хохотом побежал прочь. На его плече красовался кровавый прокус, на скуле наливался синяк.
- Каштан продул, мяу! Каштан тряпка, мяу!
Солик соскользнул с рук растерявшегося брата, и тот едва успел его поддержать. Они бросились к другу. Тот уже перевернулся на живот и хрипло дышал.
- Ско… тина, мяу… отдай… мяу…
- Ты его обалденно укусил, - тут же воскликнул Солик, желая поддержать друга.
Тот шмыгнул носом и поднял голову. Он и сам обзавёлся синяком, только под глазом, и выглядел весьма живописно с выпавшим передним зубом.
- Хе, мяу… - в голосе дикаря послышались задиристые нотки. – Я его… ещё не так отделаю… мяу. Зараза, отобрал же, мяу…
Синие глаза горели азартом. Мурсианин вытер бежавшую из носа кровь и принял помощь друзей. Втроём они вошли в дом Каштана.
Тёти Мурки и дяди Цар Рапа не было, но это уже не смущало. К тому же маленький мурсианин сам мог справиться со своими травмами: дикарская жизнь многому учит. Например, терпеть боль, не сдаваться, даже если из-за потери ушей тебя будут дразнить «обывателем» - то есть похожим на цивилизованных людей. Нет ничего хуже подобного сравнения для будущего воина – разве что назвать его крысоедом. Настоящие мужчины едят крупную дичь. Мелкая – удел детей, только начинающих охотиться.
По случаю холодов окна были плотно закрыты шторами, и в домике царил уютный полумрак. Стеклянные подвески на потолке ловили свет диодных игрушек, и по стенам скользили блики. Амари скинул пальто и раздел брата, после чего помог добраться до комнатки для мытья. Стены и пол здесь были клеёнчатые, что позволяло плескаться сколь угодно сильно. Каштан уже сбросил безрукавку и стоял, нырнув лицом в таз. Электронный хвост подёргивался. Амари взял другой таз и начал наливать ковшиком воду из бака. В доме было тепло: воздух прогревали паром.
Солик снял рубашку и поморщился, когда брат начал промывать ободранный бок. Взгляд скользнул в сторону друга, и он заметил свежий шрам на его спине.
- Да у тебя порез, - когда Каштан поднял голову, Солик, опираясь на костыль, уже заинтересованно изучал его торс: тот хранил отпечатки битв.
- Да, и вот ещё, мяу, - Каштан только рад был похвастаться увечьями. Признаки доблести, как-никак. Он одним движением стёр с лица красноватую от крови воду и развернулся другим боком. – Ещё укус, мяу. От Мурлыки достался, как и надувной мяч, мяу!
Солик почувствовал укол зависти. Он не мог похвастаться своими травмами: не было в них доблести. Они были свидетельствами только его неуклюжести.
- Дома снова неспокойно, мяу?
Этот вопрос всколыхнул в душах братьев нетерпение и желание поделиться новостями. И они наперебой принялись рассказывать о детдоме и воспитанниках, о городе и как трудно туда пробраться. Каштан был удивлён и заинтригован. Он то и дело почёсывал свою голову - ушей недоставало – но слушал внимательно.
- В который раз убеждаюсь, что вы упёртые ребята, мяу, - мурсианин задорно махнул хвостом. – И правильно, ни к чему прогибаться под тиранов, мяу. Я вот хочу стать сильным воином, а вы станьте сильными обывателями, мяу.
- Как это – сильными обывателями? – Солик даже улыбнулся от явного несоответствия определений.
- Ну как воинами, только... мяу… - Каштан защёлкал пальцами, пытаясь подобрать слова. – У вас же бои не в почёте, мяу. Значит, вы просто должны переть к цели через препятствия по-своему, мяу. Не отступать – вот что значит быть сильным, мяу. Верно я говорю, мяу? – Взгляд синих глаз обратился на Амари.
Хоть Солик и показал себя отличным бойцом, в первый же день побив мурсианина, авторитет оставался за Амари, как старшим. Мурсианские дети воспитывались в почтении к взрослым, а брат Солика был старше на целых три года.
- Конечно, - рассеянно ответил Амари, только сейчас задумавшись: а сильный ли он?
Солик же взял на заметку этот разговор. Он и не собирался молча терпеть издевательства отца, но сил было мало. Хотелось поскорее вырасти и отомстить.

***

Выбраться в город и вынести кучу вещей – задача не из лёгких, особенно если приходится тащить много вещей. Но принцы справились. Завязали подарки в простыни, и скинули эти два тюка к чёрному ходу. А уж потом спустились вниз и поспешили прочь, взвалив свои драгоценные ноши на спины.
В городе на них по-прежнему косились, и кто-то попытался отобрать поклажу. На что Солик бойко отшил нищего: мол, если тронешь, отцу пожалуюсь. Упоминание короля подействовало магически: вздыхая, оборванец уполз в свою подворотню.
Что до детей, они пришли в восторг. Явившиеся на шум воспитатели остались в стороне, понимая, что это уже не их дело. Амари, как старший, организовал раздачу и зорко следил, чтобы каждому досталось по подарку. Но вышло больше: кто-то обзавёлся сразу целым комплектом одежды, кто-то получил туфли и пару игрушек. Старшие, для которых одежда принцев была мала, предпочли книги и карандаши, хотя и младшим достались такие подарки. Книги были детские, полные ярких картинок, и не было беды, что читать умела только одна воспитательница. Пока старший брат считал воспитанников и выдавал вещи, Солик, отведя в сторонку Аню, вручил ей зайца. Девочка просто запищала от восторга и вцепилась в подарок.
- Нат, какой он чудесный! Большое тебе спасибо! Теперь сэр Циклопик может отправиться на заслуженный отдых!
Оба рассмеялись. А Аня не удержалась и чмокнула мальчика в щёку. После чего уже смеялись все, кроме густо покрасневшего Солика.
Радость детей и их благодарность просто окрыляли. И все обиды и разочарования, непонимание взрослых отошли на задний план. Мальчик даже захотел остаться в детдоме – пусть лишения и неудобные кровати, пусть скудная пища, о которой упомянули – здесь на него не смотрели, как на что-то ущербное и лишнее.
Однако Амари настойчиво потянул его домой, когда наступило время обеда. Не смея ослушаться брата, Солик с жалостью покинул детдом.
- Ничего, мы ещё навестим их, - утешил Амари, с улыбкой глядя на братишку, который шагал рядом, опираясь на костыли. – Там весело, не спорю. Но будучи принцем, ты можешь им помочь. Здорово, да?
Как тут не согласиться! Солик впервые ощутил всю важность своего положения, и даже обрадовался. Как же здорово помогать другим, видеть улыбки! И он дал себе зарок, что непременно поможет брату спасать людей от нищеты.

Досталось принцам за их проделку знатно, и в наказание им ещё долго не дарили игрушек и книг. Когда становилось невыносимо грустно от пустоты в детской, братья садились рядышком на подоконник и смотрели на город. И снова понимали, что поступили правильно, вспоминая радостные лица детдомовцев.

________________________________________________________________________
*Праматерь – люди ПлуМерка чтят первую кошку планеты, от которой пошёл весь их род, она считается кем-то вроде богини.

@темы: пишу, Самый счастливый, Самый счастливый - фэнтези, Рисунки

---

14.11.2016 в 05:58

Пишет  YomiFerus:

ВСЕ ЕЩЕ СРОЧНО НУЖНЫ ДЕНЬГИ О_О

Котики, срочно наберу коммишенов, в частности скетчевых. Рисовать буду быстро.

Подробности заказа можно узнать тут: vk.com/topic-25829461_32110309

Для постоянных клиентов скидка (☞ﾟ∀ﾟ☞

Отдельный + в карму за репост этой записи)

@темы: Разное

---

13.11.2016 в 18:16

Пишет  KeySi:

Всем ня!
Скоро Новый Год и я опять захотела сделать "конфетку"!
На этот раз с Сахалинской тематикой)))
А че делать, а тут до весны)))




Что мы имеем в данной раздаче:
- Ловец. Визуально грубый и суровый... как наша погода и море))))
- Браслет и серьги - синий цвет и янтарь)
- Два блокнота: один на магните, второй с товарищем Чеховым)))
- Два магнита: один в тематику области, второй - в тематику книги Чехова
(простите, работа сказывается))))
- Закладка и коллекционный значок
+ бонусом пойдет новогодняя рукодельная открытка и Сахалинский шоколад)))


Правила как всегда просты:
- Делаете репост записи у себя на дайре (быть моим ПЧ не обязательно, но желательно, что бы дайр участника содержал не только репосты розыгрышей)
- В комментариях к этому посту даете ссылку на репост, а так же добавляете ссылку на свою любимую новогоднюю песню))
- Ждете 1 декабря и узнаете победителя, к которому поедет "конфетка"

Вот! желаю удачи!
Надеюсь понравится))

@темы: Разное

---

Раненые и больные товарищи - в следующем пункте дуэли)

danime.diary.ru/p211012752.htm?from=last&nocach...

@темы: пишу, Самый счастливый, Рисунки

---

12.11.2016 в 22:20

Пишет  AxisNk:

Космокоты


















Источник

@темы: Разное

---

08.11.2016 в 03:37

Пишет  Kanaillenvogel:

10.09.2016 в 18:34

Пишет  N.K.V.D.:

взято у  anro11:

Мифы древней Греции глазами нерадивых студентов

Когда древние греки сочиняли свои мифы про богов и героев, они и представить себе не могли, как будут интерпретировать их народное творчество будущие студенты. Продолжая отмечать начало учебного года, представляем вам перлы студентов, выданные ими на экзамене по мифологии. Надеемся, новый учебный год принесет нам новые свершения на ниве научного юмора.

"Посейдон, богиня моря".

"Прометей, сын Зевса." Зачеркнуто. "Прометей, отец Зевса". Зачеркнуто. "В общем, неважно."

"Отличить бога от бога сложно, но если вас пытается изнасиловать дождь, вы можете быть уверены, что это не Афина"

"Посейдон превратил корабль в скалу, что команда сочла дурной приметой".

"Навсикае приснилось, что она стирает белье, и она решила, что ей пора замуж за героя."

"Надежным бытовым средством отличения добра от зла на практике является полиция."

"Одиссей не всегда решал проблемы путем убийства, что делало его не вполне героем."

читать ещё

"Оресту приходится решать, ослушаться бога или убить маму, у каждого выбора - свои положительные стороны."

"Титан Прометей был начисто лишен классового сознания."

"Артемида родилась, осмотрелась, помогла родиться брату - и тут же поклялась, что у нее не будет детей."

"В те времена черепахи могли беспрепятственно летать над Афинами." (Речь идет о смерти Эсхила)

"Люди появлялись на свет буквально из чего попало."

"Аркадию называли счастливой все, кто там не жил."

"Члены семейства Атридов относились друг к другу с некоторой неприязнью."

До приезда в Афины Эринии не знали, что они милостивые божества."

"Некоторые олимпийцы напоминают маяки, а некоторые - стыдно сказать что".

"То, что сирены прикованы к острову, показывает их женскую слабость и ограниченность. К Харибде это тоже относится."

"Боги могут принимать разные облики, в том числе примет и пророчеств."

"Нимфа Калипсо - сексуальный агрессор."

"Комедиограф Плавт был свидетелем тому, как Зевс превратился в мужа Амфитриона, чтобы соблазнить жену Амфитриона."

"У Афины с Одиссеем все было как у Зевса с Алкменой, только наоборот."

"Говорить, что Посейдон является олицетворением моря, несправедливо по отношению к морю."

"Трудно сказать, что символизирует Сцилла. Мало ли кто сидит и кусается."

"Женихи приставали к Пенелопе с пристойными предложениями."

"Бессмертные боги бессмертны, от этого у них сильно портится характер."

"Из-за того, что в поэме много рассказов в рассказе, не сразу поймешь, кто кого уже убил, а кто только собирается."

"На месте троянцев я бы уже после Геракла понял, что город стоит в неудачном месте."

"Овидий скрещивал богов с чем угодно, так и в ссылку попал."

"Гера была богиней всех домашних дел, а потому отличалась особенной мстительностью."

"Знание мифологии дурно повлияло на манеры Челлини."

"Артемида любила людей, пока детеныши, а взрослых не особенно."

"Ахилл умер и понял, что был неправ."

"В дантовском Аду вообще полно интересных людей, Одиссей не исключение."

"Миф - вымышленное объяснение реального явления, бытующее в устной традиции. Почему-то звучит знакомо."

"В современных фильмах Аид - сатанинский злодей, а у греков он просто складом заведовал."

"Когда афиняне соблазнили фурий, наступил патриархат."

"Аполлон приходился Агамемнону ухажером его наложницы."

"В Библии считают, кто кого от кого родил, в греческих мифах, кто кого убил."

"Древние греки плавали на войну вдоль берега к неприятному удивлению прибрежных жителей."

"Тезей был хорошеньким и его все время принимали за девушку и пытались убить, ограбить или хотя бы обругать. Это показывает, что древние греки неправильно относились к девушкам."

"В "Одиссее" две сюжетных линии: как Одиссей героически пытался доплыть домой и как его дом героически пытался остатьcя его домом."

"Надо было Орфею напиться с горя - и Дионис бы его не тронул."

"Боги как медиазвезды, от них ждешь интересного, а не хорошего."

"Афина была богиней мудрости и поэтому вечно шлялась с какими-то героями."

"Как размножались люди до сотворения Пандоры?"

"Все греческие пророчества сбывались благодаря попыткам их избежать."

"У Ганимеда от Зевса детей не было, что странно."

"Афродита распространяла себя на все."

"Когда Гектор попрощался с женой, стало понятно: убьют."

"Историческую Трою жгли чаще, чем об этом писали."

"В старые времена человек мог нарушить законы природы и отвертеться - природа была одушевлена и расщеплена на личности, у нас уже так не получится, физики все испортили."

"Афродита всенародная любила всех, но не все ей нравились."

"Кассандра приобрела дар прозрения, но возлюбленной Аполлона не стала, видно, это был вариант хуже падения Трои."

"Обычная проблема богов: сначала требуешь Ифигению, а потом столетиями объясняешь, что тебе неугодны человеческие жертвы."

"Медуза Горгона превращала в камень не всех, у нее были дети от Посейдона."

"Боги мало пили: на свадьбе Пелея все смогли прочесть надпись на яблоке."

"Одиссей был великий человек - он слышал сирен, но музыканты на пиру его не раздражали."

"Самым лучшим правителем был Менелай, он единственный, вернувшись, застал царство в полном порядке."

"Христианский пантеон нас избаловал."

"Самое интересное в мифе то, что он не перестает быть мифом, даже если рассказан наоборот."

"Ифигения посмотрела на них на всех и решила добровольно принести себя в жертву."

"Никогда не знаешь, к кому прилипнет миф. Александр Македонский хоть старался туда попасть, а Виргилия за что?"

"Этот Гермес врет как политик."

"Трезвый Геракл был вежлив."

"Гесиод был замечательным драматургом, только пьес не писал."

"Когда Леда снесла яйцо, Тиндарей сразу понял, что рогов у него нет."

"До этого курса мне сильно не нравился Яхве. Теперь я знаю, что он не одинок."

"Изначально Крон был не богом времени, а просто сволочью на букву "к"."

"Змеи заменяли древним грекам кошек, но кошки лучше."

"Эпиметей значит "после-мысль". Такое впечатление, что люди произошли от него и Пандоры."

""Одиссея" - самый древний текст о возвращении мужа из деловой поездки."

"Тиресий объяснил Креону, что тот нарушает закон об охране труда."

"Тезей был эгоистом, а потому редко убивал без причины."

"Даже циклопы от кого-то происходят."

"Прометей дал человеку разум, потом он куда-то делся."

"Менелай понял, что боги смотрят на него, и старался больше не совершать подвигов даже случайно."

"Телемак был так занят поисками отца, что не влюбился в Елену."

"Афиняне пришли к фуриям и сказали "Девушки, вы такие красивые, пошли к нам жить.""

«Афина – покровительница ткачества. Ну конечно тут станешь стратегом.»

«Если бы к Елене, как к Пенелопе, явилось 108 парисов, она бы тоже всем отказала.»

«Сначала Агамемнон пообещал Ахиллу Ифигению – и зарезал. Потом дал Брисеиду – и отобрал. Ахилл и решил, что он жулик.»

«Сейчас даже дети знают, что в мире мертвых ничего есть не надо, но Персефона-то была первой.»

«Судя по обращению с нищим, Пенелопа была весьма гостеприимна, но всему же есть предел.»

«Одиссей спустился в Аид, осмотрелся и твердо решил вернуться домой, ни на что больше не отвлекаясь.»

«Прометей украл не огонь, а идею огня, так что это была не кража, а пиратство.»

«Мужчин Цирцея обращала в свиней, а женщины ей как-то не попадались.»

«Зевс был тот еще тип – но дети у него получались хорошие.»

«Выйди Пенелопа замуж за Агамемнона, она бы его перевоспитала или отравила. Зачем же топором-то?»

"Гектор был не герой, а нормальный человек, поэтому Трою взяли только после того, как его убили."

"Сцилла и Харибда заменяли древним грекам Содом и Гоморру."

"Агамемнон убил мужа Клитемнестры, потом ее маленького сына. В общем, этот брак не задался с самого начала."

"По ночам Пенелопа распускала Лаэрту саван."

"Из родословного древа персеидов через поколение нужно вычитать Зевса, а то запутаться можно."

"Полифем злоупотребил законом гостеприимства и съел нескольких моряков."

"Елену в Спарте почитали как богиню, так что может она до сих пор жива."

"Боги отличались от правительства тем, что их мотивы можно было понять."

"Зевс увез Европу и из этого получилось много интересных преступлений."

"После смерти Тиресий стал выражаться яснее."

"Дионис сумел вывести свою маму из подземного мира, потому что Аиду раньше никто не предлагал выпить."

"- Зачем в подземном царстве судьи, если все равно никто ничего не помнит?
- А мы помним, зачем нам бюрократия? Вот и тут так же."

"- Эвридика умерла от того, что ее укусила змея. Интересно, как это дриада могла умереть?
- Ну может змея ее дерево укусила."

"Да любой христианин понимает, что с Аидом нельзя договариваться."

"У мифов столько разных версий, потому что в древней Греции была демократия."

«Ромео, как христианину, не пришло в голову, что можно вытащить Джульетту с того света. А может он уже слышал про Орфея.»

«Греки так устроились, что даже катастрофы с ними происходили интересные.»

«Герои мифов еще не знали, что они герои мифов, а потому часто вели себя нелогично.»

«В миф, что людей творил Прометей, верится плохо – он производит впечатление компетентного титана.»

«Богиня Афина обычно сначала думала, а потом делала, это ей очень помогало.»

«Аполлону и Зевсу мы обязаны несколькими видами растений и животных.»

«Эдип женился на матери случайно, а потом Фрейду понравилась сама идея.»

«Если посмотреть на олимпийских богов и валар, то, наверное, оба хуже, но валар дальше.»

«С течением времени боги, в целом, добреют. С людьми это правило работает не всегда.»

«Персефону явственным образом похитили в субтропической зоне. Больше нигде такого соотношения зима-лето не встретишь.»

«Греки доливали в воду вино, потому что боялись кишечных инфекций, а боги просто так.»

«Потом Пелопиды вымерли и перестали убивать друг друга.»

«Золотые века всегда как-то особенно скверно кончаются.»

"Ахилл был героем, а Одиссей просто хотел домой к жене."

"Из-за глобального потепления Посейдон перебрался в Юго-Восточную Азию".

"Кто бы ни царствовал в Фивах, всегда получалось, что правит почему-то Креон."

"Если бы вы покалечили циклопа, разве бы вы не гордились собой?"

"Не хоронить покойников, значит гневить богов и разводить антисанитарию."

"Антигона - доказательство тому, что героический гражданин в своем праве может быть совершенно невыносим."

"Обилие выходов на землю превращало Аид в проходной двор."

"Эдип поговорил со сфинксом и тот покончил с собой."

"Нельзя сказать, насколько "Илиада" соответствует действительности - половина участников бессмертна, могли вмешиваться и редактировать."

«Афина ходит по «Одиссее» как тень отца Гамлета.»

«Древние греки верили, что против богов гражданское общество бессильно. За следующие два тысячелетия выяснилось, что дело обстоит наоборот.»

«Посейдон был такой сукин сын, что даже Зевса иногда раздражал.»

«Судя по Эвмею, Одиссей хамил исключительно богам и героям, а с рабами был вежлив.»

«Когда Эдип выяснил, что женат на собственной матери, он еще не знал, что это нормально.»

«Оказалось, что Полифем - на всю голову циклоп.»

«Если бы аргонавты не взяли с собой Орфея, мы бы так и не знали, кто у кого увел руно.»

«Заседает ареопаг, а туда то Эдип с Антигоной, то Орест с фуриями, и все за справедливостью.»

«С теми, кому Геката являлась на перекрестках, случалось что-то настолько плохое, что о них даже мифов нет.»

«В нашем мире Артемида отхватила бы не меньше десяти пожизненных.»

«Вообще у Одиссея семья – ни тебе резни, ни тебе инцеста, прямо как не греки.»

«А потом в Греции начался классический период и кентавры быстро вымерли.»

"Ходить за знаниями в царство мертвых - быстрее, дешевле и надежней, чем к живым экспертам."

"Концепция мести отличается от концепции справедливости тем, что наличие или отсутствие справедливости всегда спорно, а мести - неоспоримо."

"Когда Тесей украл Елену, он еще не знал, что она - Троянская".

"Мусульмане не были знакомы с греческой мифологией и поэтому плохо понимали европейцев."

"Афина время от времени разрешала Диомеду бить богам морду."

"Египетские очевидцы рисуют события "Илиады" совершенно иначе."

"Чтобы купать ребенка, Фетида вызывала Стикс на дом."

"Аргос встрял в Троянскую войну прямо как мы в иракскую."

"Лучше всего в Греции было жить, когда герои были заняты чудовищами, а чудовища - героями."

"Как у Афродиты при таком пренатальном опыте сохранилось хоть какое-то либидо?"

"Приковать Прометея приказал Зевс, а убили - орла."

"Греческие мифы до сих пор актуальны, потому что люди все те же, да и боги не очень изменились."

"Дионис все делал в нетрезвом состоянии."

"Кант не обнаружил бы внутри Зевса никакого нравственного закона."

"Фиванский цикл показывает, что жертвовать живыми на благо отечества еще можно, а мертвыми уже опасно."

@темы: Ржач

---

12.11.2016 в 02:32

Пишет  Фитц~:

Малость порву ленту ибо это прекрасно) Который день залипаю :3

@темы: Красавица и Чудовище

---

12.11.2016 в 05:12

Пишет  KeySi:

11.11.2016 в 20:03

Пишет  LRaien:

Котаны-котаны, тут дело на миллион, и я даже не шучу Х)
Все помнят тот волшебный мир, где я работаю?
Так вот, у нас тут не то чтобы проблемы, но и не то чтобы всё идеально.
Если хотите подкинуть волшебной пыльцы в наш волшебный котёл, поставьте, пожалуйста, подпись с:

(магическая ссылка на петицию)

Всем добра, дружбы и магии~
А ещё это можно репостить с:

@темы: Разное

---

Счастливый автор

Рыдаю от счастья и бегаю по потолку. А всего-то стоило одному человеку собраться и написать, что ждёт продолжения! Спасибо, смелый человек!
А то всем пишут "скорей бы прода", волнуются за персонажей... а у меня тишина. Только "хорошее произведение", "интересное произведение" и общее описание, что понравилось. А вот нравится ли, куда сюжет заводит - интрига)
У меня теперь полный комплект: несколько развёрнутых отзывов и один, что новых глав ждут! Ы!!!

@темы: РазКОШления

---

11.11.2016 в 01:17

Пишет  Chromaggia:

5 известных фраз, которые на самом деле означают совсем другое

Эти фразы известны, пожалуй, всем. Их очень часто употребляют в повседневной речи, даже не подозревая, что смысл этих высказываний с течением времени был искажён.

1. "О мёртвых либо хорошо, либо ничего..."
Если быть точным, то древнегреческий поэт и политик Хилон из Спарты, живший в VI в. до н. э. на самом деле сказал: «О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды».

2. "Век живи - век учись"
Эту фразу можно услышать практически от каждого учителя. Но при этом мало кто знает, что в оригинале она звучала так: «Век живи — век учись тому, как следует жить», а автор этого изречения Луций Анней Сенека.

3. "Цель оправдывает средства"
Авторство этой фразы принадлежит основателю ордена иезуитов Игнатию де Лойола. В оригинале она звучит так: «Если цель — спасение души, то цель оправдывает средства».

4. "Истина в вине"
Знаменитое высказывание Плиния Старшего «Истина в вине». На самом деле,

читать дальше без смс и регистрации

у фразы есть продолжение «а здоровье в воде». В оригинале «In vino veritas, in aqua sanitas».

5. "Любви все возрасты покорны"
Эту цитату из «Евгения Онегина» часто используют, объясняя пылкие чувства людей в годах или с большой разницей в возрасте. Однако стоит прочитать строфу целиком, становится понятно, что Александр Сергеевич имел в виду совсем не то:

Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Её порывы благотворны,
Как бури вешние полям:

В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют —
И жизнь могущая дает
И пышный цвет и сладкий плод.

Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мертвой след:
Так бури осени холодной

В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.

@темы: Книги